Украина 1991-2007: очерки новейшей истории
Шрифт:
Таким образом, качество государственных и управленческих элит, призванных строить новое государство, не соответствовало уровню и сложности задач, стоявших перед ними. Речь идет не только о провинциализме региональной элиты [41] , — несмотря на то что она уступала в качестве элитам бывшего союзного центра, здесь все же присутствовал серьезный интеллектуальный и организаторский ресурс, вполне достаточный для успешного государственного строительства и самоорганизации общества. Проблема заключалась именно в самих «верхах» — борьба за удержание и передел власти между «верхами» в первые годы независимости отодвинула на второй план вопросы государственного и национального строительства — эти последние превратились во вспомогательное средство в борьбе за власть.
41
Термин «элита» употребляется как технический. В данном случае «элита» означает не столько лучших, сколько тех, кто по воле обстоятельств должен был
Это усугубилось тем, что формирование и переформирование элит осуществлялось практически по старому номенклатурному признаку — кадровая стагнация стала настоящим бичом независимой Украины: приток новых сил и кадров в верхи государства был минимальным. На двенадцатом году независимости (2003), по данным Национального института стратегических исследований при президенте Украины, 52 % руководителей местных и 46 % руководителей центральных органов государственного управления начинали свою бюрократическую карьеру в советское время. По подсчетам специалистов центра им. А. Разумкова, в 1991–2003 гг. выходцы из партийно-комсомольской и советской номенклатуры среди высших государственных чиновников (премьер-министры, вице-премьер- министры, секретари Совета национальной безопасности и обороны, главы администрации президента) составляли 73 %, среди губернаторов — почти 80 % [42] .
42
Жданов /., Якименко Ю. Україна у XXI столітті. Виклики для політичної еліти // Національна безпека і оборона. — 2003. — № 9. — С. 4.
В своей кадровой политике эти кадры в свою очередь руководствовались известными им нормами и представлениями. Новая бюрократия формировалась по номенклатурно-советскому образцу и воспроизводила стиль деятельности старой, хотя новые условия и вызовы со временем заставляли ее или адаптироваться (в лучшем случае), или мимикрировать и старательно имитировать новый стиль (в худшем). По этому же сценарию происходила и институционная реадаптация государственной системы. Кратковременный распад в начале 1990-х годов партийных структур, связывавших государственный аппарат вертикальными иерархиями, обернулся их возрождением в 1992–1996 гг. Не случайно и Л. Кравчук, и Л. Кучма, выразительные представители двух типов партийно-советской номенклатуры — идеократии и технократии [43] — действовали абсолютно одинаково в выстраивании новой вертикальной иерархии власти (президентской), правда, Л. Кучме как технократу это удалось гораздо лучше. Очень показательным символом этого процесса стало его территориальное, «географическое» воплощение — представители президента при Л. Кравчуке, а затем руководители местных государственных администраций разместились в помещениях областных, районных о городских комитетов КПСС/КПУ. Президент и его администрация (аналог секретариата ЦК) разместились в здании ЦК КПУ. Портреты В. Ленина и генеральных секретарей в кабинетах бюрократов сменились на портреты действующих президентов.
43
Идеократия в данном случае — не только форма диктата идеологии над другими общественными формами, но и целый социальный слой, представляющий партийно-советскую элиту, сконцентрированную в идеологических и политических государственных и общественных институтах. Технократия — часть партийно-советского и хозяйственного истеблишмента, представлявшая прежде всего военно-промышленный комплекс, директорский и управленческий корпус «народного хозяйства».
Стоит помнить и о том, что в Украине по-прежнему оставались сильными традиции патримониальное™, значительно ограничивавшие мобильность в бюрократических иерархиях и снижавшие привлекательность государственных управленческих структур для возможных энергичных и талантливых администраторов. Патримониальное™, часто не осознаваемая, но осознанно культивируемая, была опосредованным проявлением того, что Украина в значительной степени культурно оставалась аграрным обществом [44] . В 2003 г., по подсчетам специалистов Национального института стратегических исследований, 87 % «украинской элиты» были выходцами из села или маленьких городков, по стилю жизни мало от села отличавшихся [45] , где патримониальное™ была сутью социально-психологического уклада, и целой иерархии общественных отношений. Соответственно, она переносилась в сферу бюрократии. Начальник любого ранга становился «патроном» своих подчиненных со всеми вытекающими отсюда последствиями для всей бюрократической пирамиды.
44
Ускоренная модернизация и урбанизация 1930-х годов в сочетании с ликвидацией значительной части элитарной украинской национальной интеллигенции привели к физическому уменьшению носителей «низкой» (народной, этнографической) аграрной культуры и практически уничтожили ядро «высокой» (здесь «чистка» продолжалась и после войны). В результате этнические украинцы превратились в «этнографическую нацию», где доминировали культурные
45
Жданов /., Якименко Ю. Україна у XXI столітті. Виклики для політичної еліти // Там же. — С. 5.
У «нового» руководства Украины, олицетворением которого стал Леонид Кравчук, не было (и со временем так и не появилось, несмотря на обилие разнообразных программ) ни стратегии, ни четкого видения перспективы развития государства, ни знаний и умений, необходимых для перехода к рыночной экономике, ни твердых политических убеждений. Его главным кредо была философия выживания и удержания власти — все его действия были подчинены этой задаче. В результате социально-экономический и политический кризис, неизбежный при распаде такого колосса, как СССР, серьезно усугубился и растянулся во времени. Все это дало основания исследователям назвать первые годы существования независимого государства «пятилеткой без плана» [46] .
46
Эта удачная метафора вынесена в название книги немецкого исследователя Андреаса Виттковски.
Государственное строительство первых лет независимости охарактеризовалось тремя основными тенденциями: поиском форм организации власти и нарастанием борьбы между ее разными ветвями, попытками совладать с социально-экономическим кризисом и весьма противоречивыми действиями по сохранению целостности государства в борьбе как с внутренними центробежными амбициями, так и внешними нажимами.
Как поделить власть?
С исчезновением Коммунистической партии как реальной властной структуры функции исполнения государственной власти перешли к тем органам, которые в советское время имели скорее символическое значение, — к Советам. В последние годы «перестройки» значительно усилились политические позиции Верховного Совета, который фактически превратился в центр власти, оттеснив на второй план центральные органы КПУ, и даже пытался выполнять роль исполнительной и высшей судебной власти (Конституционного суда). Однако это усиление политических позиций Советов не означало наличия реальной власти, особенно на местах. В идеале функцию исполнительной власти должен был играть Совет министров и исполнительные комитеты местных Советов, однако «Советская власть» была фикцией в советское время и к моменту обретения независимости Советы иногда неплохо выполняли роль центров политической борьбы, но были мало способны выполнять роль исполнительной вертикали. С уходом с политической арены Коммунистической партии эта вертикаль реальной политической и исполнительной власти фактически исчезла. Образовался вакуум, который необходимо было заполнить.
Институт Президента, введенный в июле 1991 г., находился в эмбриональном состоянии даже с точки зрения формальных правовых норм: в законе от 5 июля 1991 г., согласно которому вводился пост Президента и назначались выборы, объем полномочий главы державы оставался неопределенным и слабо регламентированным, что создавало почву для бесчисленных правовых конфликтов с другими ветвями власти. Впрочем, именно президентская власть была призвана стать основой вертикали исполнительной власти в новой Украине.
В 1991 г. начался изнурительный, но временами чрезвычайно драматичный процесс формирования структур высшей исполнительной власти и выстраивания ее отношений с властью законодательной и судебной, занявший почти 15 лет и до сих пор не законченный. Его начало было чрезвычайно осложнено стремительным падением экономики и развалом социальной сферы, внешнеполитическими конфликтами, усилением сепаратистских тенденций внутри страны. У истоков этого процесса стоял первый президент Украины, Леонид Кравчук, политическую философию которого вполне адекватно передает популярный анекдот: услышав, что идет дождь, а зонта нет, Кравчук предлагает пройти «между капельками». Американский исследователь Александр Мотыль справедливо называл Л. Кравчука «концептуальным президентом», а его правление — «политикой сюрреализма» [47] .
47
MotylA. The Conceptual President: Leonid Kravchuk and the Politics of Surrealism. In: Colton T. (ed.) Patterns in Post-Soviet Leadership. — Boulder, 1995. — P. 103–121. Весьма обширную и очень нелицеприятную политическую биографию Л. Кравчука написал В. Литвин — его книга, по утверждению самого автора, была написана в 1994 г., а опубликована в 1997 г. См.: Литвин В. Украина: политика, политики, власть. На фоне политического портрета Л. Кравчука. — К., 1997.
Клиентелизм, негласные политические сделки в узком кругу, боязнь ответственности, стремление угодить противоположным политическим силам, приспособленчество и цинизм, прикрываемые демагогией, идеологический промискуитет — все это стало отличительными чертами жизни представителей высших эшелонов украинской политики уже с первых лет независимости. Объем и сложность задач, стоявших перед власть имущими, за редким исключением был несоизмерим с их способностями, знаниями, умениями и волей. Тем не менее жизнь заставляла действовать, потеря темпа означала потерю власти.