Украина: история
Шрифт:
Впрочем, с точки зрения крестьянина, все его беды упирались не в отсутствие денег, а в нехватку пахотной земли. В конце концов жить можно и без денег — но как, спрашивается, прожить без земли?.. Крохотные наделы 1861 г. (а в Украине, как мы помним, они были еще меньшими, чем в других губерниях империи) едва могли удовлетворить даже предельно скромные нужды их владельцев. А естественный прирост населения (во второй половине XIX в. Российская империя, как и большинство стран Европы, переживала демографический взрыв) усугублял крестьянские беды до степени национальной катастрофы. Между 1861 и 1897 гг. население империи увеличилось с 73 до 125 млн, а к 1917 г. достигло 170 млн. В частности, в Украине количество населения менее чем за 40 лет выросло на 72 %.
Поскольку большинство украинцев жили в селах, именно здесь более всего ощущалось демографическое давление. В 1890 г. и на Лево-,
Последствия двух взаимосвязанных проблем — перенаселения и недостатка пахотной земли — не замедлили сказаться в виде повышения цен на землю. В некоторых регионах, прежде всего в южных степях, в 1900 г. они в три — четыре раза превышали цены 1861 г. А это окончательно замыкало порочный круг, ибо делало совершенно недоступной для крестьянина покупку новой земли, которая ему была столь жизненно необходима.
Другим результатом перенаселения стала безработица. Подсчитано, что в 1890-е годы реальное количество рабочих рук в Украине достигало почти 10,7 млн, из них в сельском хозяйстве требовалось 2,3 млн, в других отраслях экономики — 1,1 млн. Таким образом, излишек рабочей силы составлял 68 %, или 7,3 млн. Все эти люди были безработными или имели работу от случая к случаю, практически ведя полуголодное существование. Не удивительно, что по уровню жизни украинцы далеко отставали от Запада. Так, за 1900 г. среднестатистический датчанин съел 2166 фунтов хлеба, немец — 1119, венгр — 1264, а украинец — только 867 фунтов, и это при том, что в У крайне — «житнице Европы» — хлеб был для крестьянина основным продуктом не только производства, но и питания...
Переселение на Восток. Отчаявшись когда-либо получить в достатке земли на родине, крестьяне готовы были отправиться в любую даль, где бы им пообещали ее много. Ведь у себя дома им оставалось только обрабатывать бескрайние помещичьи земли без всякой платы, взамен также бесплатно пользуясь правом обрабатывать свой клочок — правом, весьма напоминавшим крепостное. Вот почему так манили крестьян сказочные просторы, где много пашни и вовсе нет «панів».
При этом, в отличие от западноукраинских крестьян, в поисках земли и работы отправлявшихся за океан, крестьянам Российской империи не нужно было эмигрировать за ее пределы. Им достаточно было пересечь эту шестую часть земной суши в восточном направлении — правда, иногда при этом они преодолевали примерно то же самое расстояние, что отделяло Восточную Европу от Америки. Близ Тихого океана, в бассейне Амура свободные земли только и ждали украинского хлебороба.
Между 1896 и 1906 гг., после сооружения Транссибирской железнодорожной магистрали, на Дальний Восток переселилось около 1,6 млн украинцев. Суровые условия освоения дальневосточных земель заставили многих вернуться домой. Но несмотря на это, в 1914 г. на Дальнем Востоке постоянно проживало уже около 2 млн украинцев. Более того, украинцев переселилось сюда в поисках земли вдвое больше, чем русских. И в то самое время, когда западные украинцы, недавние подданные Габсбургов, осваивали прерии Западной Канады, украинцы в Российской империи распахивали берега Тихого океана с другой стороны — картина, что и говорить, символическая, показывающая, на что готов украинец, чтобы хоть немного разжиться «матінкою-землею»...
Расслоение крестьянства. Несмотря на общее для крестьян беспросветное существование, некоторые из них, как водится, умудрялись работать и хозяйничать лучше других. Соответственно в пореформенный период четче проступают имущественные отличия между крестьянами. В сущности, социальная структура пореформенной украинской (как, впрочем, и русской) деревни лишь отражала ту самую общечеловеческую особенность, что подмечена в знаменитом афоризме Олдоса Хаксли: «Люди имеют обыкновение делиться на высших, средних и низших».
В полном соответствии с этой бесспорной истиной пореформенная деревня быстро разделилась на три социальные группы. Первую составляли относительно богатые крестьяне, или «кулаки» (по-украински —
К первой группе можно было отнести 15—20 % жителей пореформенной деревни. Само слово «кулак» сразу вызывает в сознании образ жестокого и прижимистого мужика, беспощадного эксплуататора своих же односельчан. На деле имела место, конечно, и эксплуатация — но лишь как один из компонентов (частый, но отнюдь не непременный) реального образа кулака. Другие — обязательные — компоненты: тяжкий труд до седьмого пота, инициатива и немного удачи. Все это вместе взятое помогало этим 15—20 % сельчан богатеть, в то время как другие неуклонно беднели. Затем они вступали между собою в браки, тем самым еще увеличивая и сохраняя от поколения к поколению семейное добро. «Средний кулак» имел 65—75 акров земли, несколько лошадей, неплохую сельхозтехнику. Нанимая батраков, он выращивал урожай на продажу. Вот этих-то удачливых крестьян целый век без устали клеймили Ленин и ленинцы (в советской науке, литературе и т. д. образ кулака неизменно отрицателен), рассматривая их в качестве деревенской буржуазии и эксплуататоров-кровопийц. Напротив, ученые на Западе не склонны преувеличивать социально-экономические отличия кулаков от прочей крестьянской массы. Пусть они и в самом деле эксплуатировали односельчан — а те ненавидели их и завидовали, но и в собственных глазах, и даже в глазах завистников кулаки всегда оставались именно крестьянами, а не помещиками или, скажем, мещанами. Да и деревенский бедняк на деле мечтал вовсе не «ликвидировать кулачество как класс», а стать одним из представителей этого «класса».
Вторая группа — «середняки» — была значительно больше первой, составляя примерно 30 % всего сельского населения. «Средний середняк» имел 8—25 акров земли, и этого вполне хватало на то, чтобы прокормить семью. Часто у середняка было несколько лошадей и несколько голов скота. В отличие от кулаков середняки редко могли позволить себе покупку сельскохозяйственной техники. Но в общем и эти представители деревенского «среднего класса» были люди солидные, работящие. Особенно широко этот крестьянский тип был распространен на Левобережье, где расписные белые хаты будто самим своим видом говорили о гордости хозяина своей независимостью и достатком.
Но, конечно, больше всего было «бедняков» — примерно около половины всего крестьянства. У них или вовсе не было земли, или было всего каких-нибудь несколько акров, явно недостаточных для нормального существования. Чтобы выжить, бедняк вынужден был наниматься к богатому соседу или помещику, а то и покидать на время насиженное место в поисках сезонной работы. Беднели люди по разным причинам (как, впрочем, и богатели). Часто такие несчастья, как болезнь, преждевременная смерть кормильца или стихийное бедствие, заставляли семью продать свою землю, и таким образом она надолго (часто навсегда) лишалась единственно надежной хозяйственной опоры. А бывало и так, что люди не могли свести концы с концами из-за неумелого, безалаберного хозяйствования, лени или пьянства. Так или иначе, и без того большое количество бедняков медленно, но верно росло — а это означало, что в тихом деревенском омуте завелась червоточина ненависти и беспокойства. Вот, кстати, почему многие революционеры считали, что взорвать Российскую империю можно именно и только из деревни.
Упадок дворянства. Ни щедрые земельные наделы, ни финансовая поддержка правительства, ни целый ряд сохранившихся преимуществ и привилегий после 1861 г. не могли уже сдержать резкого упадка дворянства. Причина была в том, что большинство дворян не умели превратить свои поместья в выгодные коммерческие предприятия. На месте каждого из них хороший хозяин, имея столь солидный капитал, не растранжиривал бы его попусту, а вложил в сельскохозяйственную технику, нанял бы работников вместо освободившихся крепостных, мобилизовал бы всю свою дисциплину, инициативу и трудолюбие (впрочем, по понятиям российского дворянства, все это — «немецкие» качества и свойства) — и с Божьей помощью преумножал свои доходы... Но вместо всего этого дворяне предпочитали залезать в долги: к 1877 г. около 75 % российского дворянства состояло в крупных должниках. Поэтому им приходилось распродавать свои имения, благо и покупатель был под рукой, в своей же деревне — честолюбивый, предприимчивый крестьянин-кулак. Таким образом с 1862 по 1914 гг. дворянское землевладение в Украине сократилось на 53 %. Исключение составляло Правобережье, где обширные имения по-прежнему принадлежали сказочно богатым польским магнатам, которым и в новые, трудные для большинства помещиков времена удавалось сохранить лицо.