Украина: история
Шрифт:
Три основные черты характеризуют социально-экономическое развитие Восточной Украины в конце XIX в: застой в большинстве сельских районов; быстрая индустриализация в Донбассе и Кривбассе; растущее присутствие неукраинцев. Как мы убедились, именно неукраинцы, прежде всего русские и евреи, были наиболее близко причастны к развитию промышленности и росту городов.
А что же украинцы? Они в основном остаются на селе. Так возникают два социально-экономических полюса: застойное, отсталое село, с которым отныне даже более, чем когда-либо до тех пор, отождествляют украинцев,— и динамичное, быстро модернизирующееся (по крайней мере в отдельных сферах) украинское общество, в котором, однако, решающую роль,
16. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
В начале XIX в. царское правительство еще было в состоянии играть роль лидера, продуцируя новые идеи и намечая пути дальнейшего развития страны. Но к концу столетия имперская элита исчерпала свои возможности, утратила уверенность в своих силах, способность адекватно реагировать на изменения в обществе. Последнее в свою очередь отреагировало на это тем, что выдвинуло новые группы и слои, более творческие по духу и более динамичные. Прежде всего речь идет об интеллигенции, взявшей на себя роль общественного лидера, особенно после важнейших изменений, принесенных реформами 1860—90-х годов. Столкнувшись с консерватизмом и даже реакционностью правительства, интеллигенция постепенно перешла от простого выдвижения идей относительно общественного переустройства к созданию организационных структур, способных воплотить эти идеи — в случае необходимости даже революционными методами.
В российской Украине интеллигенция одновременно боролась и за разрешение национальной проблемы, и за социальную справедливость. Это была непосильная задача. Относительно малочисленная и более изолированная, чем русская, украинская интеллигенция испытывала серьезнейшие трудности в установлении контактов с неграмотными и пассивными массами, на которые ей следовало опираться. Двуединая цель, стоявшая перед ней, вызывала вдвое больше трудностей и провоцировала более жестокие репрессии. Постоянная дилемма: чему отдать предпочтение — решению национальных или социальных проблем — вносила раскол и растерянность в ряды украинской интеллигенции. Тем не менее, невзирая на болезненные неудачи и утраты, украинское движение росло и в начале XX в. было уже почти готово выйти за пределы своей традиционно узкой социальной базы.
Украинофилы
Украинское движение, пережившее тяжелые потери при разгроме Кирилло-Мефодиевского братства в 1847 г., вновь начало поднимать голову после смерти в 1855 г. архиконсервативного Николая I. Было разрешено вернуться из ссылки Миколе Костомарову, Василю Билозерскому и Тарасу Шевченко. Все они, вместе с Пантелеймоном Кулишом, собрались в Петербурге. Эти украинофилы-ветераны (некоторые из них уже занимали определенное общественное положение, например, Костомаров был известным профессором истории), объединив вокруг себя около десятка молодых украинцев, создали в столице империи кружок — «Громаду». Такие же общества украинской интеллигенции в других местах стали настоящей школой национального движения для многих украинских деятелей — вплоть до конца столетия.
Основной заботой громадовцев было улучшение положения украинцев, прежде всего крестьянства. Все деятели «Громады», кроме Шевченко, сходились на том, что их организация должна быть аполитичной и сосредоточиться на просвещении масс. Костомаров и Кулиш непоколебимо стояли на том, чтобы ограничиться исключительно областью культуры, и избегали любых проявлений радикализма, могущих вызвать недовольство властей.
Для популяризации своих идей петербургская «Громада» с большим трудом добилась от властей разрешения на издание первого украинского журнала в Российской империи — «Основа», который начал выходить в 1861 г. Средства на издание предоставили два преуспевающих украинца — Василь Тарнавский и Григорий Галаган. На протяжении своего краткого 22-месячного существования «Основа» служила средством объединения украинской интеллигенции, разбросанной
Русская интеллигенция Петербурга с пониманием и сочувствием отнеслась к новому подъему деятельности украинцев. Русские журналы принимали к публикации статьи на украинском языке и поддерживали развитие украинской культуры. На публичных чтениях рядом с такими титанами русской литературы, как Достоевский и Тургенев, появлялся Шевченко. Некоторые авторы утверждают, что публика принимала его даже более тепло, чем Достоевского. Тургенев переводил разрывающие душу рассказы Марко Вовчок о жизни украинских крепостных, которые произвели на русскую читающую публику такое же впечатление, как «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу на американцев. В общем, помыслы и русской, и украинской интеллигенции сходились в одном — служении народу.
Тем временем в Киеве группа энтузиастов из нового поколения поборников украинства (в основном студентов) также основала «Громаду». Киевская группа, насчитывавшая несколько сотен членов, сосредоточивалась в основном на развитии сети воскресных школ для неграмотных крестьян. В 1859—1862 гг. ряд таких школ с сотнями учеников действовали в Киевской губернии. Впрочем, главной отличительной чертой киевской «Громады» с точки зрения перспективы было то, что в ней сошлись представители нового типа украинской интеллигенции.
В начале 1860-х годов из среды польской или полонизированной шляхты Правобережья выделилась небольшая группа студентов, осознавших несправедливость вековой эксплуатации крестьянства и решивших стать ближе к тому народу, среди которого они жили. Эту группу, пользовавшуюся украинским языком и принявшую украинские обычаи и одежду, называли хлопоманами. Возглавлял ее Володимир Антонович.
Накануне польского восстания 1863 г. хлопоманы открыто порвали с польским обществом, провозгласили себя украинцами и, вступив в киевскую «Громаду», включились в просветительскую деятельность среди крестьянства. Основным побудительным мотивом к этому было чувство долга перед народом, что нашло отражение в их открытом письме, опубликованном в одной из московских газет: «Как люди, пользующиеся преимуществами высшего образования, мы должны отдать все наши силы делу просвещения нашего народа, осознать его нужды и стать способными удовлетворить их. Словом, путем своего внутреннего совершенствования народ должен достичь уровня, которого он заслуживает».
В ответ на обвинения поляков в предательстве Антонович, выходец из старой семьи полонизированной украинской шляхты, опубликовал в «Основе» знаменитую «Мою исповедь». В ней он указывал, что дворянство Правобережья имеет перед собой две возможности: или «вернуться» к украинскому народу и самоотверженным трудом на его благо попытаться искупить вину многовековой эксплуатации, или оставаться ненавидимыми паразитами и рано или поздно не по своей воле уйти в Польшу. Выбрав первое, Антонович стал известным историком Украины, убежденным народником, выдающимся деятелем украинского движения. Большой вклад в это движение внесли также его сподвижники — Тадей Рыльский, Павло Житецкий, Борис Познанский и Кость Михальчук.
Вдохновленная примером киевлян, украинская интеллигенция Полтавы, Чернигова, Харькова и Одессы также создавала свои громады и расширяла сеть воскресных школ, численность которых в Украине достигала уже почти 100. Члены громад погрузились в традиционное изучение этнографии, филологии, истории Украины. В духе хлопоманов они одевались в крестьянскую одежду, придерживались народных обычаев, общались с крестьянами в корчмах, питались их пищей, пели их песни и пользовались украинским языком в своих семьях. Они создали настоящий культ казачества, часто наряжались в живописные казацкие одежды. При этом они идеализировали не гетманов и старшину, а свободолюбивых запорожцев и гайдамаков, олицетворявших, как им казалось, суть устремлений украинских масс. Эта смесь романтизма, аполитичного народничества, волюнтаризма и культа всего украинского во второй половине XIX в. называлась украинофильством.