Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы
Шрифт:
Для решения этой задачи используются вся мощь государственной машины, средства массовой информации, система среднего и высшего образования, научные учреждения гуманитарного профиля. Но дело идет туго. То, что эта важнейшая задача все еще не решена, Л. Кучма был вынужден констатировать спустя 12 лет независимого государственного существования Украины. «Процессы консолидации украинской нации пока еще далеки от завершения», – признает он, ссылаясь на мнения политологов и социологов, а потому важнейшими для Украины являются проблемы самоидентификации и психологии ее населения. Иными словами, заключает Л. Кучма, «Украину» создали, теперь надо создавать «украинцев» [1346] . Комментарии, как говорится, излишни. Методы создания «украинцев» тоже вполне узнаваемы. Об этом, кстати, ясно говорится в книге Л. Кучмы, являющейся квинтэссенцией украинских политико-исторических концепций и приоритетов. «Одна из важных составляющих украинской самоидентификации, –
1346
Кучма Л. Д. Украина – не Россия. М., 2003. С. 23, 28.
1347
Там же. С. 23.
Стержнем современного этапа нациостроительства, как и раньше, является изменение сознания и менталитета значительных масс населения Украины. Под ставший вдруг актуальным «новый-старый» идеал началось подстраивание реальной действительности, «подгонка» народа (по крайней мере, его значительной части) под иную, не присущую ей систему ценностей, вытравливание из него любых проявлений и черт «советскости» и «русскости», общерусского духовного единства – то есть того, что стало одновременно причиной и следствием коррекции украинского национального проекта в 1920–1930-х гг.
Таким образом, политические, национально-государственные и культурные процессы в современной Украине осуществляются на известных принципах «отрицательной доминанты» и противостояния всему русскому. «Русскому» даже не как «российскому», а как глубинным пластам в сознании и культуре самих украинцев, как способу их мироощущения, отношения к своему историческому пути и духовному опыту. Одним из непременных условий строительства украинской нации и государственности является работа по укреплению их «этнического фундамента». Вновь началось реформирование украинского языка, почти точь-в-точь копирующее его предыдущие этапы; вновь началась украинизация населения; борьба с русской культурой и языком; переписывание истории и ее «национализация»; воспитание детей и молодежи на прямолинейных «национальных» концепциях прошлого, формирование у них отношения к России (и всему, что с ней связано) как к чужой и враждебной силе – то есть повторяются те же самые процессы, явления и шаги, которые имели место в начале XX в. и в 1920-х гг.
Опорой новой ментальности, новой морали, новому историческому сознанию должны служить национальные ценности, более близкие западным, а не восточным украинцам. «Очищению» от русскости и советскости как системы мировоззренческих и духовных ценностей, как способа самоопределения человека в мире и перестройке на «национальных» принципах способствуют новые социально-экономические условия – построение буржуазного общества с присущими ему принципами частной собственности, индивидуализма, социального неравенства и несправедливости. Иными словами, всего того, что не соответствует историческому сознанию, в том числе национальному, большей части восточных украинцев и более привычно и «нормально» сознанию украинцев западных.
Это «очищение» встречает весьма существенное, но глухое сопротивление со стороны существующей реальности. Ее важнейшей чертой являются сильные позиции, пока еще занимаемые общероссийским мировоззрением, ценностями, идентичностью, ставших следствием теперь уже советского проекта, так и не реализованного до конца, но тем не менее оставившего в сознании восточных украинцев сильный след. Хотя на стороне украинского национализма сейчас сила, динамика становления суверенной Украины (во многом им направляемого), поддержка Запада, невнимание российских властных кругов к этой национальной проблеме и нежелание ее замечать, ход развития Украины еще до конца не определен и при переменах политической и экономической ситуации в России и мире способен претерпеть большие изменения как в одну, так и в другую сторону.
Но хотя облик национальной общности (заметное «обрусение», появление вместо желанных национальному движению «украинцев» «советских украинцев») был сильно не похож на идеал «национальной» Украины, исходные позиции для новых поколений украинских националистов оказались принципиально иными: украинская государственность, язык, культура, нация уже были созданы – то есть существовала «национальная форма». Следующим поколениям борцов за украинскую идею уже не надо было их создавать, доказывать их существование – разве что дополнять и «исправлять», исходя из своей оценки исторического процесса. Стоило лишь овладеть национальными формами и придать им такое же национальное, а не социалистическое содержание.
Этому способствовал и продолжает способствовать (и даже определяет) тесно связанный с национальным фактором фактор государственности, взятый на вооружение хозяйственной и политической бюрократией УССР, а теперь Республики Украины. За годы советской власти этот фактор приобрел ведущее значение. Именно он стал решающим
Государственный и национальный факторы составили прочный симбиоз и начали выступать вместе, взаимно дополняя, поддерживая и легитимизируя друг друга. Хотя этот симбиоз и позволяет строить украинскую государственность и украинскую общность, он тем не менее объективно препятствует развитию Украины как государства, толкая ее в замкнутый круг противостояния украинскости и русскости и делая ее заложницей умозрительных догм и доктрин.
Действительно, скажем, языковая ситуация на Украине (вытеснение родного для половины населения сараны русского языка из системы образования, СМИ и т. д.) никоим образом не способствует укреплению государственности. Русскоязычие вовсе не означает отсутствие уважения к украинскому государству и патриотизма по отношению к Украине. Фактор государственности при определении политической позиции и идентичности в целом играет большую, если не решающую роль. Постоянное же разделение населения Украины по языковому признаку на граждан первого и второго сорта, упорно провоцируемое различными, в том числе высокопоставленными, националистами, или тактические (скажем, предвыборные) спекуляции на вопросе о языке приводят к прямо противоположному эффекту и не способствуют принятию миллионами русскоязычных граждан украинской государственности (во имя укрепления которой якобы и ведется агрессивная ассимиляционная политика) как «своей». Но стремление построить нацию (причем не как некое согражданство), воплотить в жизнь задачи и идеалы полуторавековой давности, как показывает практика, перевешивают интересы укрепления государственности и стабилизации общества.
Новый этап нациостроительства, толкуемый националистами и взявшей на вооружение национальные лозунги номенклатурой как возвращение к неким «идеальным», «истинным» образцам, по идее должен был бы предусматривать отношение к украинской нации и государственности как к самоценным, самодостаточным величинам, не ограниченным никакими «верхними этажами». Но на самом деле это относится только к «ограничениям», исходящим от России и русскости. К ограничениям суверенитета Украины со стороны блока НАТО, Европейского союза, Всемирной торговой организации, международных финансовых структур, отводящим молодому государству в международной экономической и политической системе не более чем третьестепенный статус, известные круги украинской гуманитарной интеллигенции, государственной элиты и националисты «без портфеля» относятся весьма благожелательно, усматривая в них прежде всего гарантии от влияния со стороны России и русскости.
Почему так происходит? Стандартное объяснение, которое приводится наиболее часто, – Запад богатый и именно Запад диктует сейчас всему миру свои политические, экономические и нравственные (если их можно назвать таковыми) нормы, – верно, но лишь отчасти. Истинные причины лежат глубже – в самом характере украинского нациостроительства, в способе мироощущения и поведенческих нормах украинского движения – в том, что мы назвали отрицательной доминантой. Противостояние России и русскости – величина, изначально присущая украинскому национализму. Как ни покажется странным, вопреки внешнему ощущению (а иногда и искреннему убеждению многих националистов), все национально-украинское – государственность, нация, культура, церковь и т. п. – не является абсолютно самоценным. Это хорошо видно, если взглянуть на проблему с историософских позиций, в контексте культурно-философского и политического противостояния Западной цивилизации и Православной Русской цивилизации, которая на протяжении сотен лет и до недавнего времени выступала под политическим знаком Руси-России-СССР [1348] . В контексте этого противостояния южнорусский сепаратизм, украинское движение, национально-украинская идея – всего лишь вехи, промежуточные пункты на пути дрейфа осколка (или «отщепа») одной цивилизации в сторону другой [1349] .
1348
Это противостояние существует объективно и неизменно находит подтверждение на протяжении всей истории, что было блестяще показано и сформулировано Н. Я. Данилевским в его книге «Россия и Европа», впервые вышедшей еще в 1869 г.
1349
Подробнее о месте Украины в противостоянии цивилизаций см.: Марчуков А. Об Украине, России и даже немножко об Ираке // Россия XXI. 2003. № 3. С. 16–21. См. также статьи всех участников международного круглого стола «Украина, Россия и славизм» в том же номере журнала.