Украсть у президента
Шрифт:
– Я действительно не знаю! – воскликнула женщина.
– Чего вы не знаете?
– Чем занимался мой муж! Он всю жизнь по заграницам, у него работа такая, вы и сами, наверное, в курсе, даже больше меня знаете, наверное. Он никогда со мной своих служебных дел не обсуждал, а я не спрашивала. Из командировки вернется, отпуск у него, детьми занимается, вот это мы с ним обсуждаем – детей…
– И каждый раз, возвращаясь из командировки, он вам говорил: «Давай на Кипр уедем, Алла».
– Нет, конечно, – сказала Ведьмакина.
–
– Видимо, да.
– Командировок на Кипр, – уточнил Корнышев.
– Да.
– Кипрский период, назовем его так, начался у вашего мужа года с девяносто седьмого – девяносто восьмого…
– Да.
– И с этого времени ваше финансовое положение улучшилось…
– Что вы имеете в виду? – подозрительно посмотрела на него Алла Михайловна.
– У нас ведь откровенный разговор, – напомнил Корнышев. – Поэтому давайте начистоту. До кипрского периода, как мы его назвали, ваш муж получал зарплату, ну и плюс те деньги, которые назовем командировочными. И о приобретении дома за границей речь не шла. Или шла? – вдруг спросил он.
– Нет! – поспешно ответила растерявшаяся Алла Михайловна.
– Значит, все началось с Кипра, – кивнул Корнышев. – Появились какие-никакие деньги, это раз, и ваш супруг задумался о безопасности собственной семьи. Это два. То есть в жизни вашего супруга происходили какие-то важные события. Вы ведь тоже это тогда заметили, да? – осведомился Корнышев с обманчивой вкрадчивой мягкостью, которая на самом деле не могла Ведьмакину обмануть.
– Работа как работа, – пробормотала она. – Я не лезла в его дела, я же вам говорила.
– Охотно верю, – сказал Корнышев. – В то, что вы в его дела не лезли. А в то, что не почувствовали близких перемен в вашей жизни – в это я не верю.
Ведьмакина подумала, чем может быть опасно признание наличия у нее женской интуиции. Получалось, что ничем не опасно.
– Допустим, – ответила она неопределенно.
– А раз уж вы почувствовали, что назревают серьезные перемены в вашей жизни, – выстраивал нужную ему логическую цепочку Корнышев, – так вы, конечно же, стали чуть-чуть больше внимания уделять подробностям службы своего мужа. И конечно, тем людям, которые его окружали. Мне нужны сведения обо всех людях, с которыми контактировал ваш муж. Его начальники. Его подчиненные. Просто знакомые. Вплоть до соседей по даче. Все, с кем он общался в свой кипрский период. Особенно меня интересуют люди, которые именно в этот период появились рядом с вашим мужем впервые.
– Я никого не знаю, – пожала плечами Ведьмакина.
– Не торопитесь, – посоветовал Корнышев. – Так не бывает, чтобы никого не видели и ни о ком не слышали. Человек не в вакууме живет. Вот вы год прожили на Кипре – до гибели вашего мужа. Он ведь весь этот год с вами на Кипре не сидел. Он, в отличие от вас, в Москву все-таки наведывался.
– Заезжал…
– Кто? – взметнул ресницы Корнышев.
– Да хоть тот же Ваня…
– Какой Ваня?
– Ваня Алтынов.
– Это он? – спросил Корнышев и выложил фотографию молодого человека в форме старшего лейтенанта милиции.
– Да, – женщина взяла в руки фотографию. – Только я его никогда в форме не видела. А что это за форма?
– Милицейская.
– Разве Ваня служит в милиции? – удивилась Ведьмакина.
– Нет. Ваня служит в ФСБ. Вы ведь знали, что он из ФСБ?
– Ну конечно. Я всегда так считала… Что они с моим мужем сослуживцы…
– И часто этот Ваня сюда наведывался?
– Часто, да, – нахмурилась женщина.
– Общее дело с вашим мужем делали? – понимающе сказал Корнышев.
Ведьмакина занервничала.
– Вам все равно придется рассказать.
– О чем? – нервно спросила Алла Михайловна.
– Какими такими делами занимались ваш муж и этот самый Ваня.
– Я не знаю.
– Хорошо, – хищно улыбнулся Корнышев. – Давайте дальше пройдемся по сослуживцам вашего мужа. Кого вы еще вспомните?
– Глебов.
– Глебов – это кто?
– Это начальник моего мужа. Они вместе в Австрии служили.
– Но это было еще до Кипра, – напомнил Корнышев.
– Ах, да, – спохватилась женщина. – Я забыла, что вас интересует то, что на Кипре…
– Или он и по Кипру с вашим мужем работал? – на всякий случай уточнил Корнышев.
– Нет, – покачала головой Ведьмакина. – Девяносто шестой… Или девяносто седьмой год… Еще с Глебовым они работали. А после уже нет.
– А кто был его шефом, когда он на Кипре работал?
– Не знаю.
– Так не бывает, – вежливо улыбнулся Корнышев.
– Вы, конечно, можете мне не поверить, но я действительно не знаю. Вот вы мне сказали: «Вы наверняка заметили какие-то перемены в вашем муже». Я, конечно, задумывалась. Замечаешь какие-то детали. Что-то такое, что кажется тебе необычным. Чего раньше не было. Ну вот в какой-то момент, например, я совершенно перестала слышать от супруга какие-либо упоминания о начальстве. Совсем! Не то что фамилий не слышала – он при мне даже перестал произносить какое-нибудь обезличенное «шеф», например, или «начальник».
– Секретничал от вас?
– Может, и секретничал. А тогда мне показалось, что он получил повышение и начальника у него теперь нет.
– Это только у президентов и королей нет начальников, – напомнил Корнышев.
– Ну, не то что совсем начальника нет, – поправила себя женщина. – Скорее, самостоятельности стало больше. Как будто ему доверили важный участок и он должен был хорошо свою работу сделать, а детали никого не интересовали. Не дергали ежедневно.