Укрепить престол
Шрифт:
Образцом, как можно быстро стать великой торговой державой, не имея ранее ничего, может считаться Голландия. Может там залежи драгметаллов, или пушнина, может урожаи в сам 100? Нет, а землю, так и вовсе отвоевывают у моря.
Пока из обрывочных сведений складывалось впечатление, что первоначально Голландия на пути своего финансового величия имела три точки опоры: селедка, тюльпаны и отчаянную волю, позволившую вопреки всему, многим потерям, возвыситься на море. Причем селедка и тюльпаны стоят на первом месте.
И чего у нас нет? Селедки? Можно наладить промысел на Мурмане, есть сельдь и в Архангельске, даже из Балтики селедка еще совсем не ушла. А у нас еще
— Зачем тебе столько цветов? Как только сошел снег все вокруг засеяли тюльпанами, даже патриарх растерялся и не смог ответить, что это может значить. Нет, оно красиво, но… зачем? –спрашивала Ксения.
— Это деньги, много серебра, я после тебе расскажу. Ты же ответь мне, почему ты со мной с самого утра, отчего не едешь по своим делам? — спросил я, наблюдая меняющееся на удивленное, выражение лицо жены.
— Тебе доложили? Кто? Фроська? Это я должна была начать разговор! — злилась Ксения.
— Не важно откуда я успел узнать, важно иное, что твои начинания — благо. Ты захотела заняться лекарством и организовать школу? То доброе начинание и моя поддержка будет. Смотри только, что бы не обвинили тебя в колдовстве, чаще ходи, людям на показ, в церковь и жертвуй нищим и просящим. Нет лекарского дела без изучения внутренностей человека. И еще… Возьми это, — я распахнул кафтан и выудил из двух своих карманов две стопки листов. — Тут написано то, что я смог выудить у всех лекарей, кого встречал, а так же из книг. Когда меня укрывали от твоего отца, многое дали читать.
На последние слова Ксения лишь снисходительно улыбнулась. Она уже относится к теме моего происхождения, как, впрочем, и я, по принципу «понятно, что ничего не понятно, но ты говори, а я сделаю вид, что верю».
А передал я Ксении мои записи по медицине. Я еще обязательно приду в медицинскую школу с лекциями, расскажу и даже покажу все, что умею, пусть только у жены получится ее создать. Не выйдет у Ксении, я обязательно это сделаю сам.
Пока же лекарям предлагается краткий, кратчайший, курс, прежде всего, полевой хирургии и санитарно-гигиенических норм в медицине. Как извлекать пулю, сколь важно чистить рану, как обрабатывать раны, останавливать кровотечения, накладывать жгуты и многое другое, адаптированное под время.
Кроме того, я описал и известные мне операции. К примеру, по удалению аппендикса. Не знаю, как с этим обстоят дела в Европе, но на Руси люди гибнут от этого недуга и слишком часто, чтобы я не задумывался о проблеме. Описаны и известные мне методы анестезии, что могут быть применены и в этом мире: эфир, алкоголь. Так и опиум, если с Индией наладится торговля, то и его можно использовать. От одного раза наркоманом же не становятся? В любом случае опиума в России не может быть столько много, чтобы появлялись бы зависимые.
Были еще и другие записи: по лечению простудных заболеваний и описаны некоторые методы, что еще думаю внедрять. Банки… мне их ставили в детстве, считалось, что это эффективное средство. Уже в зрелом возрасте, такой метод мной не применялся для лечения дочери, но тогда лекарства были в огромном количестве. Или горчичники. Их же можно изобрести? А простудные заболевания — это наиболее частое, что случается и без лечения даже простуды могут возникать
Вот, к примеру, брусника — кладезь витаминов и каких-то там кислот. Голубика действует, как аспирин и ее можно принимать при высокой температуре. Не менее, но даже более действенная, — калина, являющаяся мощнейшим природным антибиотиком. И таких примеров я наскреб из своей памяти массу. Что-то из области людских фантазий, что-то действенное. Меня так мама и бабушка лечили. Может что-то известно и в этом времени, что забыто было к двадцатому веку, вот и нужно работать. Как там с плесенью, не знаю, но почему бы и не попробовать собирать ее с хлеба и готовить отвар? А потом записывать результаты лечения, выявляя, помогает ли отвар из плесени, или люди сами помирают… выздоравливают. Так что и без химии можно сильно улучшить ситуацию с лекарским делом.
— Государь, — ко мне подошел мой киборг-телохранитель — Ермолай. — Я нашел Луку Мартыновича, он занедужил, но обещал к вечеру быть.
— Что с ним? — спросил я.
— Жар, кашляет… не знаю что еще, но вид у него скверный, — отвечал Ермолай.
Луку я начал искать, как только проснулся. Если на выездах я еще могу справиться без него, то вот в Кремле, нет. И это уже проблема, своего рода зависимость и кадровый голод.
Я предполагал, сколько много работал Лука над главной проблемой — контроля над посевной компанией. Да, он всю зиму готовился, просматривал разных приказчиков, в том числе и от бояр, учил их, да и я учил, на пальцах показывал, что и как. Доходило до комичного, когда во дворе насыпали землю и я брал матыгу, которую некогда моя мама называла «тяпкой» и показывал, как окучивать картошку, пока через час-полтора эта земля не превращалась в мерзлую глыбу. А потом шепотки по Москве про царя, который чуть ли сам плуг не тягает за кремлевскими стенами. И не знаю даже, с какими коннотациями люди об этом шепчутся: одобряют, али критикуют. Учили новые государевы приказчики геометрию и арифметику, но ровно настолько, чтобы умели точно размечать поля, так как системно заниматься их образованием времени не было. Еще в марте высаживали рассаду капусты в деревянные ящики, но не так, чтобы много, чтобы говорить о государственных масштабах, но только, чтобы понять выгоду этого метода для наших широт. Мама и бабушка так делали, наверное, это имело смысл.
И я уехал, а Луке нужно было все это внедрять. За поля у Москвы он взял ответственность на себя, но остальные тридцать человек, в сопровождении десятков стрельцов отправились по другим регионам, где были мои личные вотчины, или те поместья, что были мной отобраны. Подробностей еще не знаю, надеюсь все успевают и уже в этом году будут и картофель и кукуруза и подсолнечник, фасоль, помидоры, кабачки. Не для того, чтобы все это съесть, а на семена. Хотя я не удержусь, и драников с зажаркой мясной приготовлю. Если уже есть изредка неполезную пищу, так пусть это будут драники, или как их в Беларуси называли «драчуны».
— Значит, ты будешь помогать мне! Узнай, Ерема, кто ко мне рвется пуще остальных, но я хочу говорить с Караваджо, далее после обеда жду Гумберта с отчетом и пока токмо со стекольщиками, вечером жду Козьму Минина и тех мастеров-печатников, что удалось вытащить из Европы, да тех, что нашли в России. На завтра утром Василия Петровича Головина, пусть подготовит отчет по деньгам, — нагружал я Ермолая и видел, как он с каждым словом расстраивается.
И нечего расслабляться! Понимаю, что он хочет помять Фросю, посюсюкаться с сыном. Но все мы слуги, а многие так и рабы. Я слуга России, Ермолай мой раб, пусть и большими допущениями и вольностями.