Укрепленный вход

Соломита Стивен

— Многие пакистанцы живут в других домах, и у них нет подобных проблем. — На гладком смуглом лице Мухаммеда Азиза застыла вежливая улыбка, и голос звучал сладкоречиво.

Это, конечно, было серьезное замечание. Моррис владел тремя зданиями. После его отъезда в двух других заметных изменений не произошло. Те же управляющие, те же жильцы, которым по-прежнему оказывались коммунальные услуги.

— Совершенно справедливо! — Майрон Гоулд зацепился за мысль Мухаммеда, хотя не понимал, какие проблемы волнуют пакистанца. —

Нет никаких причин считать, что лишь оттого, что выгнали пьяницу-управляющего, который, кстати, это заслужил, все пропало. Не нацисты же в самом деле оккупировали наш дом. — Последнюю фразу от произнес на повышенных тонах и многозначительно посмотрел в сторону Майка Бенбаума.

Майрон дал понять, что не позволит делать из себя дурака.

— Но ведь ты же не знаешь, правда? — Майк Бенбаум не переносил, если последнее слово в разговоре оставалось не за ним. Скорее его вынесут в простыне, чем он позволит ничтожеству вроде Майрона унизить себя. — Два дня назад я позвонил этим ворам, которые называют себя администрацией. Я так и сказал их секретарше: «Послушайте, мне ничего от вас не надо, мне надо, чтобы вы соединили меня с хозяином, я хочу напрямую поговорить с владельцем дома!» Вы знаете, что сделала эта дрянь? Она даже не сказала мне, чтобы я не лез не в свои дела! Она просто бросила трубку. Бряк, и все!

— Ну и что? — спросил Майрон, оглядывая присутствующих в поисках поддержки. — Какого черта ты все это рассказываешь?

Он не желал опускаться до уровня Бенбаума, но старый мерзавец его раздражал своим упрямством.

— А дело в том, — продолжал Майк Бенбаум, почти касаясь лица Майрона длинным крючковатым пальцем, — что, может быть, сам Гитлер владеет нашим домом, и у тебя нет никакой возможности доказать мне, что это не так. Ответь мне: если эти жулики не затевают ничего плохого, почему им надо прятаться?

Вопрос Майка, так же как и вопрос Мухаммеда Азиза, повис в воздухе. Сильвия Кауфман понятия не имела, каким образом дальше вести собрание и как сосредоточить внимание всех на главной теме. В конце концов, видела она, все свелось к выяснению личных счетов, и большинство жильцов осталось в стороне.

Но в этот момент внизу позвонили в дверь. Сильвия вскочила, чтобы открыть подъезд с помощью домофона, но вспомнила, что замок сломан, и мистер Розенкрантц (если это он) мог спокойно пройти прямо к ее квартире. Тем не менее она включила кнопку домофона, а затем открыла дверь в ожидании посетителя.

— Эл Розенкрантц. — Толстый человек пожал протянутую Сильвией руку и прошел мимо нее. — Прошу всех извинить меня за опоздание.

Он снял длинный водонепроницаемый плащ и вручил его хозяйке.

— У нас в Бронксе ЧП. Здание осталось без отопления. Мне пришлось принимать необходимые меры.

У Эла были маленькие глазки, тяжелые, нависающие над глазами брови и припухшие желтоватые щеки. Его взгляд перебегал с одного лица на другое,

и он кивал, когда встречался с кем-либо глазами, машинально проводя пальцем по тонким темным усикам.

Майк Бенбаум первым обрел дар речи.

— А как по поводу ЧП в этом доме?

— Пожалуйста, называйте меня Эл, — начал Розенкрантц.

— Я никак не буду вас называть, пока не увижу каких-либо результатов, — парировал Бенбаум.

Вздохнув, Розенкрантц тяжело опустил свое большое тело на кухонный стульчик.

— Пожалуйста, называйте меня Эл, — повторил он, обращаясь ко всем. А потом, глядя на Майка Бенбаума, заметил: — Я даже не знаю, с кем разговариваю.

— С жильцом, — ответил Бенбаум, сложив руки на груди.

Розенкрантц, внимательно посмотрев на старика, подумал: лучшего начала для разговора не придумать.

— Миссис Кауфман, — сказал он, поворачиваясь к Сильвии, — я пришел сюда, чтобы услышать ваши жалобы. Как вы знаете, администрация занимается этим домом в течение неполных трех месяцев. За это время мы кое-что изменили, но считаем, в конечном итоге все перемены должны содействовать устранению проблем как для жильцов, так и для владельцев здания.

— И поэтому выбрасываете нас на улицу? — Голос Мухаммеда Азиза был слаще шербета. — С тех пор как поменялся хозяин, отсюда выселяют только пакистанцев. Скажите, почему это происходит?

Розенкрантц снисходительно улыбнулся.

— Пожалуйста, — сказал он, — назовите ваше имя.

— Мухаммед Азиз.

— Мухаммед, я занимаюсь этим бизнесом уже пятнадцать лет и знаю, что при купле-продаже недвижимости владелец первым делом проверяет документы на аренду квартир. Он хочет быть уверен в том, что люди проживают в них на законном основании.

— Чтобы потом поднять квартплату! — послышался голос Бенбаума.

Эл Розенкрантц взял чашечку кофе и деликатно стал отпивать его маленькими глотками.

— Договор об аренде, — начал он с почтением в голосе, — важнейший юридический документ, в котором оговариваются обязательства обеих сторон. Это соглашение рассчитано надолго. Договор об аренде очень важен для нормального течения городской жизни, и потому в Нью-Йорке даже создан специальный суд, который рассматривает спорные вопросы, возникающие между владельцами жилья и квартиросъемщиками. Закон гарантирует субъектам договора обоюдные права и обязанности.

Он помолчал, отыскав глазами Майрона Гоулда, который уставился на Майка Бенбаума, словно на внезапно выползшего таракана. Гоулд кивнул, признавая неоспоримость логики оратора. Эл продолжал:

— Через шесть месяцев пустующие квартиры будут сданы и нанят новый управляющий. Все будет нормально, и скоро вы станете смеяться над своими подозрениями. Мы преодолели переходный период без каких-либо помех, только дайте нам немного времени.

Андрэ Алмейда, опередив жену, начал первым: