Укрепрайон «Рублевка»
Шрифт:
– В нашем-то положении? Вам что, не говорили, что я пью сейчас только водку! – грубовато ответил Гулькин, но тут же пожалел об этом. – Я пошутил, Лидочка. Ну что, поработаем на Родину?
– Поработаем, – ответила Лида, ослепив Гулькина обворожительной улыбкой.
В дверь кабинета вновь постучали. На пороге появился бритоголовый верзила в спортивном костюме. Помощник Вася.
– Машина подана, шеф. Я отвезу вас в гостиницу, малость передохнуть.
При упоминании гостиницы Гулькина передернуло. Не гостиница, а бордель, – с грустью констатировал он, вспомнив
– Кто-нибудь там сейчас живет? – спросил он Васю.
– Интересовался. Живет, – охотно ответил помощник. – Точнее, сегодня заехали три девицы. Сдается, из Москвы проститутки. Или им выбраться отсюда не удалось, или на промысел остались, пока выяснить не удалось.
– К вам тут какой-то субъект рвется, – в кабинет вновь просунулась голова секретарши.
– Что значит – рвется?
Но дождаться ответа Гулькин не успел. Дверь распахнулась, будто в нее врезался снаряд.
«Субъектом» оказался меценат и олигарх Василий Никелев, который не нашел ничего лучшего, как врезать по двери ногой.
– Послушайте, как вас там, Пулькин! – нервно выкрикнул олигарх. – Когда вы, наконец, займетесь делом? Когда вы начнете дороги чистить, мусор вывозить?
– А вы на какой машине ехали? – нахально поинтересовался Гулькин.
– На какой? На старых «Жигулях» своего конюха. Где же здесь на «БМВ» бензину напасешься?! – раздосадованно сообщил посетитель. – Может, затаришь из своих резервов?
– Где ж у меня резервы? Если б я был с резервами... – мечтательно произнес комендант, – «то тебе уж точно не дал», – добавил он про себя. – Увы, ничем не могу помочь.
– Так и знал, – не очень обижаясь, пробормотал Никелев, хотя лицо его медленно стало наливаться краской. – Вообще я к вам, господин комендант, не за этим.
– Чем еще могу быть полезен? – нутром чувствуя приближение грома и молний, смастерил угодливую рожицу комендант.
– Понимаете, у соседей каждый день свиней шмалят, а кожу ко мне через забор перекидывают. Ладно, вонь на всю округу, мы уже к ней попривыкли, но беда в том, что все бродячие собаки ночи напролет под воротами лают и норовят проникнуть на мою территорию.
– Но не проникли же?
– Еще этого не хватало. Мои люди их отстреливают, но трупы никто не вывозит, другое зверье сбегается. Семья боится.
– Ничем не могу помочь, – как учил полковник Звенигородцев, произнес Гулькин. – Вы бы сами поговорили с соседями.
– Ладно, проехали. Тогда, комендант, дай с Москвой поговорить. Мне позарез надо срочно позвонить в Москву. Там, понимаешь, бизнес сыпется. Мой партнер уже с месяц как по Швейцарии гуляет. Что бы мне не уехать с ним?! У тебя как у коменданта должен же работать прямой телефон!
– Никакого прямого телефона у меня, господин Никелев, нет. Не выделили.
– Ах, не выделили. А как же ты указивки получаешь, сволочь? – Не в силах себя сдерживать, олигарх схватил Гулькина за грудки.
– Прошу не оскорблять и рукам воли не давать, – собрав остатки былой гордости, возмутился бывший майор.
– Да плевать мне на то, что ты просишь, понял? Говорю – мне надо
– Ну и связывайтесь. У меня никаких таких связей нет! Связи все у вас, у олигархов. А у меня только власть. И то только до проволочных границ. Поняли?
– Тогда дай пропуск на выезд из зоны! – истерически закричал Никелев. – Что ты мне здесь голову морочишь? Для чего тебя здесь Любимов поставил? Чтоб водку пить?
– Нет у меня никаких пропусков и никаких особых полномочий. А для чего меня сюда поставили, вы, как я полагаю, можете сами узнать у Любимова. Если дозвонитесь, конечно...
Озверевшим взглядом олигарх посмотрел на Гулькина. Будь сейчас у него под рукой оружие, он наверняка бы застрелил коменданта.
– Я тебя урою, гнида! Запомни, – неожиданно совершенно спокойно произнес Никелев. Оспинки на его лице разгладились. Громко хлопнув дверью, он выскочил из кабинета.
«Ну вот и началось! Посыпались угрозы», – обреченно подумал комендант, отлично сознавая, что угрозы от такого человека, как Никелев, далеко не пустой звук. То ли еще будет...
Вот уже больше недели один из богатейших людей страны и агент влияния Марк Львов не мог подняться с постели. Избитый, подавленный и оскорбленный, он лежал в своей роскошной спальне и размышлял о превратностях судьбы.
Львов давно не испытывал такого чувства унижения и страха. Его полноватое тело было сплошь в кровоподтеках. Малейшее движение причиняло Марку боль, а перед глазами стояла жуткая картина избиения на блокпосте в Раздорах, когда его, официального миллиардера, словно бомжа, безжалостно отходили резиновыми дубинками. И кто?! Рядовые спецназовцы. Жаль, что их лиц он так и не увидел.
Однако ни унижения, ни физическая боль не могли волновать его больше, чем вопрос о сути и причинах происходящего на Рублевке. Откуда взялся этот метеорит с загадочной вирусной пылью? Как его, могущественного олигарха, имеющего тесные связи с высшим эшелоном власти, могли бросить здесь, в карантинной зоне? Почему никак не реагирует Крутов? Почему не вызволяет его прокурор? Куда подевались партнеры? Где Тельцовский, другие?
Львов был слишком опытен и искушен, чтобы поверить в случайность происходящего. Неужели из-за него «наказали» всю Рублевку?! Предположить это Львову давало то обстоятельство, что самый лакомый кусочек его империи – борьба за акции его «нефтянки» – по расчетам юристов, именно сейчас входила в завершающую фазу. И только от этого подвешенного состояния его бросало то в жар, то в холод.
Дома Марк валялся практически один. Жена и родители – за границей. Постоянную прислугу Львов не держал. Когда была необходимость прибрать в доме, он просто вызывал женщину из банка, что было намного рентабельнее. Рядом с хозяином постоянно находился только Анатолий, здоровенный тупой детина, который никогда не задавал лишних вопросов, а сам на адресованные ему, как правило, односложно отвечал лишь «да» или «нет».
– Ты смотри, что делается, – заговорил он сам с собой. – Все хотят меня укусить.