Укрощение огня
Шрифт:
– Герцер…
– Ты просто хочешь поссорить меня с друзьями, которые принимали меня, когда такие, как ты, отвергали! – горячился Герцер. – Они не оставляли мои звонки без ответа, не посылали письма с извинениями, что не смогут прийти! Я им нравился! Нравился, хотя был больным!
– Ну да, чтобы можно было приручить больного и вволю над ним поиздеваться! – Рейчел едва не перешла на крик. – Герцер, Мак-Кейнок – подонок! Может быть, он и притворяется твоим другом, но на самом деле он просто хочет тебя использовать!
– Все, я достаточно
– Не хотелось бы… – тихо произнесла Рейчел вслед шагающему прочь Геррику. – Джинн, пора домой.
– Да, на этот раз наверняка планируется переворот, – серьезно заметил Эдмунд.
Шейде потребовалось некоторое время, чтобы объяснить, чего добивался Пол. Закончив рассказ, женщина поежилась и обмотала ящерицу вокруг шеи.
– Его невозможно переубедить. Решил, будто ему предначертано вернуть мир в состояние… роста. Населения, науки, исследований…
– Что, по-твоему, намерен предпринять Пол? – Тальбот глотнул вина и тотчас же пожалел, что не вызвал воды: понадобится ясная голова.
– По-моему, Боуман хочет заполучить Ключи. По крайней мере, в таком количестве, чтобы у его союзников было большинство. И тогда пустит в ход свой План. Да-да, именно так – План с большой буквы!
– Весело, нечего сказать, – поморщился Эдмунд. – А что, по-прежнему в силе это замшелое правило: «Кто нашел, того и Ключ»?
– Увы, но правило действует. У кого Ключ, тот и голосует. Такие уж у Матери программные установки…
– Но каждого защищает индивидуальное поле. Так что… как заговорщики смогут заполучить Ключи?
– Соглашение утвердили при незначительном перевесе голосов, – сообщила Шейда. – Если Демон отдаст голос заговорщикам, то Пол сможет внести изменения!
– Но разве Боуман не способен внести поправки в любое время? Ведь его предложение уже отклонили.
– Не может. Для этого нужно единогласное решение всего Совета. Принятое при личном голосовании. Правила не такие уж и жесткие, но достаточно серьезны, так что требуется участие едва ли не всего Совета. Исключение составляют случаи, когда Совет официально заявляет о расколе. А у нас до этого еще не дошло. Пока…
– Ты хочешь сказать, что не приняты соглашения, предотвращающие угрозу покушений?
– Спокойно, Эдмунд, спокойно, – вздохнула Шейда. – Технологии индивидуальной защиты годятся там, где есть реальная опасность и необходима помощь. Но с течением времени все стало таким… безопасным, гуманным, что прочие защитные средства устранили как лишние и даже… даже неудобные. Ушли в прошлое проверки, упразднены процедуры сравнения, правительственные и полицейские силы, независимые ни от Совета, ни от Сети, – они могли предотвратить угрозу. Скажем, если Совет пытался приобрести силовое преимущество, то силы ООН всегда были настороже и могли довольно быстро утихомирить властолюбцев.
– Видишь ли, я как-то перестал интересоваться историей после того, как расформировали последний
– Ну, нужно быть всегда готовым к возобновлению старых традиций. В общем, мы – все, что осталось от правительства. Большинство людей даже не отдает себе отчета, насколько абсурдна ситуация с исторической точки зрения, но ты-то… Видит бог, у нас еще есть шанс!
– Знаю, – согласился Эдмунд, и у него заиграли желваки. – Кучка самозваных диктаторов. Мне никогда не нравилась подобная перспектива. Но я и не думал, что меры безопасности столь ничтожны! Это безумие!
– Меры безопасности казались излишними, Эдмунд, ведь конфликтов не было, – вздохнула Шейда. – Людям так уютно живется, так спокойно, удобно и приятно, и нет никаких угроз. Нет, конечно же, для отдельных личностей опасность существует. Случаются драки, но на то есть поля. Или же противники договариваются отключить защиту… но все это – для детей, для детей по возрасту или для тех, у кого младенческий ум. На Совете не случается физических столкновений, не было с тех пор, как… ну, когда еще существовали охранники, оружие и другие… штуки.
– Боже, – вздохнул Эдмунд, – так ты убеждена, что Пол хочет тебя убить? А потом передаст твой Ключ кому-то еще, кто сможет голосовать? Но ведь чтобы голосовать, ему понадобятся люди – он же не сможет воспользоваться Ключами в одиночку?
– «Один человек – один голос, без исключений», – процитировала Шейда. – Да, Мать узнает, если кто-то попробует хитрить, и решит, что на самом деле голосование не состоялось.
– Значит, Боуман сможет напасть, только если отключит защитные поля? А как же территория вне Совета? А что если… я даже не знаю… если он попробует прикончить вас прямо сейчас?
– Мы будем настороже, – пообещала Шейда, – и, кстати, могу сказать, что Полу неизвестно, где я бываю, в том числе, где я сейчас.
– Но это можно выяснить, Шейда, – обвел рукой вокруг себя Эдмунд. – Даже члена Совета можно выследить. Существуют и другие средства, помимо Сети. К тому же ты знаешь, что даже Совет не имеет полного контроля над Сетью – это под силу только Матери.
Шейда улыбнулась и насмешливо передернула плечами:
– Эдмунд, мы с тобой – взрослые. Надеюсь, еще и умные. У меня найдутся защитники.
Эдмунд замер и повел бровью, затем пожал плечами в знак согласия.
– Не все мы – умные. – Тальбот отхлебнул вина и звучно прополоскал рот, рассматривая потолок. – Кое в чем я почти согласен с Полом…
– Нет, не может быть, – пристально посмотрела на собеседника Шейда.
– Ну, не с его средствами, – поморщившись, пояснил Тальбот. – Но ведь мы действительно сибариты. И дожидаться, пока среди женщин останутся лишь те, в чьих генах заложено стремление к материнству, – тоже не выход. Впрочем, приходится признать: его способ во многом настолько отвратителен, что я даже сомневаюсь, хорошо ли ты разобралась.