Укрощение строптивой
Шрифт:
— С детьми можно будет видеться?
— Конечно. Ты отец, это твоё законное право. Мало того, если нужна будет помощь, всегда обращайся. Я тебе и так по гроб жизни обязан за дочь, за внуков. Но знаешь что, если ты вдруг решишь не рубить с плеча, то погоди, хорошо. Наоборот, пока с ней в контакт не вступай.
— А что такое?
— Хочу всё же удостовериться, проверить свою версию, появиться около неё утешитель или нет.
Через полчаса позвонила Кристина. Держал в руках телефон не решаясь принять вызов. Потом всё же принял.
— Але.
—
— Кристина, мы уже, по моему, поговорили. Я тебя выслушал.
— Я не спала с ним. Поверь мне родной. Я знаю, что я всё равно плохо сделала, прости меня. Пожалуйста не уходи. Хочешь, я тебя на коленях просить буду. Я сейчас на коленях стою. Я тебя очень люблю. Не оставляй меня. — Она плакала.
— Кристина, послушай. Давай возьмём паузу. Не звони мне. Не приходи ко мне. Мне нужно побыть одному. Подумать. Ты меня обманывала, понимаешь? Мне нужно решить окончательно, могу ли я тебе верить. Если нет, зачем нам тогда жить вместе, согласись? Не будет этого инструктора, спустя какое-то время появится у тебя другой. Мне оно надо? Я говорил тебе об этом ещё тогда, не обманывай меня, говори сразу что тебе нравиться другой и ты хочешь быть с ним. Всё Кристина. Я не хочу пока сейчас говорить об этом. И успокойся. Ты уже сделала всё. Не усугубляй. — Отключился. У самого кошки скребли на душе. Приготовил поесть. Поздний завтрак, это тоже завтрак. Потом ушел в свою мастерскую.
Часть 3. Роковая женщина. Глава 5.
Так прошла неделя. Парни были уже в курсе наших с Кристиной дел, но тактично молчали. Кристина ещё три раза звонила мне, потом перестала. А потом вечером, когда я пришел с работы, ко мне позвонили. Открыл дверь, на пороге стояла Ирма.
— Привет, Стёпа!
— Привет, Ирма.
— Так и будешь меня на пороге держать?
— Извини, заходи конечно. Просто не ожидал тебя.
— Да, я такая, прихожу без приглашения.
Помог ей раздеться. Посмотрела на меня выразительно.
— Чаем напоишь?
— Извини, зелёного нет. — Усмехнулся ей. Она усмехнулась в ответ и кивнула.
— Ничего, я зелёный не пью, так что давай черный. И могу кружки помыть, если они у тебя грязные.
— Нет, кружки дома мыть не нужно. Я их в чистоте держу. Мама приучила.
— Хорошая мама.
Заварил чай. Налил в две кружки. Поставил туесок с сахаром и тарелку с печеньем. Всё это время Ирма сидела за столом и смотрела на меня. Поставил перед ней парящую кружку, сел за стол напротив.
— Ну-с, мадам. С чем пришла?
— А просто так нельзя?
— Можно. Но раньше как-то ты не заходила.
— Раньше ты жил в другом месте. И то я и туда заходила. Даже дочь приносила.
— Как она, кстати?
— Нормально. Ещё два зуба вылезло. Кусается теперь очень больно.
— Могла бы и привести, раз ко мне ехала.
— Привезу в следующий раз.
Я отхлебнул чай из кружки. Всё же что Ирме нужно? Не поверю, что просто так приехала на меня посмотреть. Она откусила печенюшку и сделала глоток из кружки.
— Скажи, Стёпа, что у вас с Кристиной за детский сад?
— Ничего себе, детский сад. Ты что не в курсе?
— В курсе! Она вот уже неделю, даже больше, соплями исходит.
— Ну и вот, какой же это детский сад? Вот скажи, как бы ты отнеслась к тому, что твой муж сосался бы с какой-то лялькой, а потом честно смотрел бы в глаза?
— Получил бы по тыковке и месяц воздержания, то есть полный целибат.
— И всё?
— А что ещё надо? Не, я понимаю, что целоваться со всяким хмырём в засос это не комильфо, но, Стёпа, в конце концов, не ноги же она перед ним раздвигала, ни зад подставляла. И пусть в губы с ним целоваться это косяк, но это не член же у него с обязательным отсосом и облизыванием!
Я чуть чаем не подавился. Смотрел на Ирму вытаращив глаза. А та спокойно опять откусила печеньку и запила чаем. У меня слов не было. Ирма же, проглотив откушенное, продолжила.
— Стёпа, по сути, ничего страшного не произошло. Ну, в конце концов, если тебе так стрёмно, то купи ей лосьон для полоскания рта. Пусть прополощет свою варюжку от слюней этого, как его…
— Жульена?
— Во, Жульена и все.
— А ты почём знаешь, что ноги не раздвигала и зад не подставляла?
— Знаю, поверь.
— Ты там была? Свечку держала?
— Нет, я там не была. Но я знаю. Если бы что-то было, то я бы узнала. Она на самом деле ничего такого себе не позволяла. Вообще я была удивлена.
— Чем?
— Что она повелась, как лохушка на какого-то мальчика. Спросила её, а она сопли размазывает: «Я не-е зна-аю-ю»! Так то мы там всех инструкторов знаем. Мы же постоянно туда ездили. Ну у Кристины был большой перерыв. Но я то ездила. Даже в прошлом году, с мелкой.
— Она совсем маленькая была!
— И что? Ей наоборот, свежий воздух хорошо пошел. Я же не одна ездила, с няней. Так вот, его не было. А инструктора там все за свои места держаться. Он с этого года только работать начал. Причём, появился уже после приезда Кристины. Позвонила туда. Я же говорю, что всех инструкторов там знаю. Поговорила кое с кем. Там, конечно, в курсе были их катания и даже засосов. Но меня уверили, что Кристя не спала с ним. По крайней мере этого никто не заметил. И даже подозрений не было. Хотя за ними наблюдали очень внимательно, даже ставки там сделали. В итоге, кто ставил на постель, проиграли. А скрыть там такое, да ещё Кристине очень сложно.
— Но можно.
— Если осторожно, то всё можно. Но Стёпа, поверь, я Кристину знаю, как свои трусы. Секса не было. И то за полторы недели до отъезда Кристина перестала с ним общаться. Хотя он продолжал крутиться вокруг неё. Но кроме здравствуй и прощай, больше никаких обнимашек и поцелуйчиков. Так что давай, Стёпа, перестань дергаться. Ты её и так уже наказал. Она похудела вся, как смерть ходячая. Боюсь, как бы на антидепрессанты не перешла.
— Ладно, Ирма. Мне ещё подумать нужно. Я пока не готов. И честно скажу, не знаю буду ли готов.