Укрощение
Шрифт:
В конечном итоге мне это начало надоедать. Я был ещё совсем молодым человеком и представить себе, что я могу жениться на Лене… Так у меня совсем не останется ни друзей, ни приятелей. Я судил по своим родителям: никогда я не слышал, чтобы мать отцу или отец матери делал замечание. Всегда в нашей семье чувствовалось взаимопонимание и согласие. На протяжении нашего с Леной общения я постепенно становился всё более напряжённым, боясь сказать лишнее слово или с кем-то пообщаться, более дёрганным из-за её высказываний… Кончилось тем, что на выпускном вечере я не выдержал. Естественно, все были возбуждёнными после сданных экзаменов на пороге новой взрослой жизни; кто-то в первый раз, кто-то, может, не в первый, попробовал
То ли от выпитого вина, то ли нервы просто сдали, но мы так с ней рассорились, что я даже не пошёл её провожать. А потом, когда нам выдали аттестаты, гостившая у нас сестра отца пригласила меня поехать с ней в Ленинград, где она жила. В Ленинграде я до этого ни разу не бывал, поэтому согласился с удовольствием. Родители не возражали, и я, не сказав ничего Лене, через два дня уехал в Ленинград…
Для провинциального пацана 17-ти лет, каким я тогда был, попасть в Питер было чем-то невообразимым. Трудно описать, какие чувства были тогда во мне, когда я первый раз увидел этот город, поездил по пригородам. Конечно у меня сразу появилось желание остаться. Ни о каком Ростове я уже не думал. Я здесь же подал документы в Политех, а там сам знаешь: Лесной 65, общежитие, студенческая жизнь… Так и забылась моя подружка и её сестрёнка. А на родину я больше не ездил, потому что в тот же год как я сюда уехал, родители продали дом и переехали к старшему сыну, к брату моему, у него как раз родился ребёнок. Они поселились в Краснодаре, эта станица осталась в стороне. У меня там не было закадычного друга, к которому можно было бы приезжать, а подружка уехала не в Ростов, а в Москву, там поступила в институт, как мне сообщили родители. А позднее я однажды случайно столкнулся с её сестрой Татьяной. Я удивился, не ожидал встретить её в Ленинграде. Она рассказала, что тоже в Ленинград приехала поступать – и поступила в Холодильный институт, в Холодилку. На втором курсе вышла замуж, как она сказала, по любви. Он был преподаватель в их институте, кандидат наук… А сестра её, бывшая моя подружка, в Москве так и живёт, там вышла замуж, и всё у неё вроде бы хорошо. С Татьяной мы обменялись телефонами и изредка перезванивались, а иногда даже семьями встречались на праздниках или днях рождения друг друга…
И сейчас перед отъездом я заехал в магазин набрать продуктов в дорогу и там снова случайно встретился с Татьяной. На этот раз она была с сыном. Сын её – здоровый красивый парень, также окончил Политех, но по специальности программист-электронщик, а сейчас в какой-то престижной фирме работает. Я сказал, что еду в Дагомыс. Поинтересовался её жизнью.
– Да вот сын институт окончил, а дочь ещё на последнем курсе учится.
– А родители как? – спросил я.
Она мне и раньше говорила, что мама умерла, а отец продал большой дом и сейчас живёт в старом в одиночестве.
– Понимаешь, мы туда сейчас практически не ездим, ну что там – деревня, что туда ездить, когда сейчас свободно можно поехать и в Испанию, и в Италию, и на Канары, и в Болгарию. Это даже дешевле, чем в эту деревню ехать, а комфорта там никакого.
Я решил всё-таки заехать в станицу, в которой не бывал очень давно. Проезжая по ней, вспоминал: вот школа, в которой учился, вот дом, где когда-то жил, теперь там живут совсем другие люди, проехал мимо дома, в котором жила когда-то моя подружка… Видимо, и в её доме сейчас кто-то жил, снаружи было развешано много белья, по старому двору ходили курочки.
Я сделал остановку на берегу Кубани. Был почти полдень. Вышел из машины, и мне вспомнилось, как в детстве я ездил сюда
В тени под белолисткой я поставил машину. Белолистка – что-то вроде тополя с раскидистыми ветвями и листьями, как у Мать-и-мачехи. Под этой белолисткой стояли столик и скамейка. А рядом, вот это меня уже удивило, стоял мангал и коптильня. Там же выкладка под костёр.
Я открыл крышку коптильни – она была тяжёлая, металлическая, из нержавейки, и сама она плотно прилегала к коптильне. Внутри две решётки. Вот здорово, подумал я, может, подкопчу рыбы себе на ужин…
Стал осматриваться и слева от поворота заметил машину. Никого поблизости я не увидел, поэтому я пошёл к своей машине, взял спиннинг и вернулся к старице. Я чувствовал, что там щучка гоняет.
Между прочим, я совсем не помню, чтобы в детстве у нас в Кубани были щуки. Сом и окунь были, а вот щук не помню… Но сейчас я ясно видел признаки щуки в старице. Я поймал её с первого заброса. Небольшая, килограмма на полтора. Затем побросал ещё туда-сюда, и схватилась ещё одна на килограммчик. То что и надо бы для копчения. Больше щук ловить не хотелось, но уж больно заводь красивая была. Я забросил донки в надежде поймать сомика или усача.
Кубань в этом месте меняла своё направление. Она вообще то туда протекает, то сюда, крутится, вертится, извивается… В детстве, когда у нас не было лодок, мы катались на «камерах». Конечно, не на новых, на старых с заплатками – и плавали таким образом то на север, то на юг – зигзагами. Оттого, что Кубань течёт такими зигзагами, у неё после разлива меняется русло…
Я достал удочки, поставил электронные сигнализаторы и одну забросил. Только забросил, как сигнализатор запищал. Течение было сильным, очевидно, листик зацепился за леску или ещё что-нибудь. Сигнализатор не давал мне покоя, поэтому я стал искать такое место, где он бы не пищал. Можно было бы, конечно, ловить в заводи, где течения нет, но мне хотелось поймать усача на течении. Я сдвинул донку на стыке двух течений, и сигнализатор перестал пищать. Теперь даже цепляющиеся листья не тревожили леску настолько, чтобы давать сигнал электронике.
Поставив удочки, я решил заняться щуками – разделать их и присолить. У воды я почистил внутренности, достал полиэтиленовый пакет, соль, посолил и уложил на столике – пусть они с часик полежат в солёной гуще. Стал смотреть, чем бы разжечь костёр. Дрова были, а вот чем задымить – вопрос. Я прошёлся вокруг и неподалёку нашёл ольху. Как раз то, что нужно. Я нарезал веточки и кору, когда заметил, что к моему месту подъезжает «Копейка». Остановилась, дверь открылась, и из машины стал выходить пожилой мужчина. Он выходил долго, видимо, у него спина побаливала, поэтому он боялся её напрягать.
Когда он вышел и захлопнул дверь, он заметил меня и согнувшись направился в мою сторону.
Поздоровавшись и выслушав моё приветствие, он спросил:
– Шо тут у тебя всё пиликает да пиликает?
– Да вот сигнализатор…
– Яки такие сигнализаторы? Что только не придумают!
У меня был запасной сигнализатор, я достал его и протянул ему показать.
– И что это такое?
Я показал, как в сигнализатор должна заправляться леска, и объяснил, что он пищит, когда рыба клюёт.
– О, господи! Скоро уже телевизоры прицепят, чтобы видно было, как она в рот берёт.
– А сейчас и такие есть, Иван Арсеньевич.
– Ты шо меня знаешь?
– Да, знаю.
– А ты хто такой? Я вот смотрю, номера питерские у тебя…
– Кто, кто… Когда-то за вашей дочкой ухлёстывал.
– Это ты что, Федька Герадащенко? – удивился он.
– Да, Федька, Федька.
– Не узнать, вырос ты, вырос. И солидный какой стал! И BMW, что ли, твоя?
– Моя.
– И куда едешь?