Укрощение
Шрифт:
Он приехал в Питер с детьми. Мальчику – 12 лет, девочке – 15. Им уже был интересен Петербург с точки зрения музеев и достопримечательностей. Фёдор повозил их по городу, показал музеи и даже пригороды. Когда они были в Гатчине, то по пути заехали ко мне на дачу. Там я устроил для них пикник, на котором родственник этот пригласил нас в Геленджик, где у него собственная недавно построенная гостинца…
Уговаривать меня долго не пришлось, и мы условились ехать в первых числах сентября, когда основной поток отдыхающих, по нашему мнению, должен был уменьшиться.
Мы ехали не спеша. Нам вообще, пенсионерам, спешить некуда. Ехали не превышая 100 километров в час. Удачно проскочили Москву, в районе Ефремово заметили вполне приличный мотель, где мы и переночевали. А утром поехали дальше.
Подъезжая к Ростову, Фёдор стал предлагать заехать на «родину» в его станицу Казанскую. Я не возражал, помня его рассказ об Иване Арсентьевиче и о том, какая на Кубани рыбалка.
Мы ехали по трассе, которая некогда называлась «Ростов – Баку». Построена она была ещё в 50-ых, местами расширена так, что даже не ясно, зачем нужна такая широкая дорога. Сравнивая с другими трассами и шоссе, где и вовсе было по одной полосе в каждую сторону, это казалось излишеством. Но это дело тех, кто проектировал и тех, кто давал на это деньги…
Когда мы въехали в станицу, Фёдор мне начал показывать школу, в которой он учился, дом, который строили родители его подружки. Дом, может, и был в те годы каким-то особенным, но сейчас его окружали уже более высокие и более солидные постройки с узорчатыми воротами и разным декором – таким, например, как сторожевые львы и крыльцо с колоннами. Выглядело, может быть, слишком аляписто, но, видимо, у людей появились деньги, а заодно и желание украсить своё жилище.
У старого дома Ивана Арсентьевича мы заметили иномарку.
– О, – удивился Фёдор, – Арсентьевич свой Жигулёнок на иномарку сменил? Причём с питерскими номерами, – добавил он, когда рассмотрел номер.
Хозяин дома, очевидно, услышал звук мотора и вышел нам навстречу. Он слеповато щурился, всматривался и наконец узнал Фёдора, который сидел на пассажирском сидении.
– О, Иван Арсентьевич! – приветствовал его Фёдор.
– Федька, ты приехал, что ли? Вот спасибо, вот ты друг мне!
Он поспешил нам навстречу, раскрыл калитку и обнялся с Фёдором.
– Ну Федька, спасибо, друг ты мне друг, не стал зятем, так стал хорошим другом. Спасибо тебе, Федька.
– Да что вы… – засмущался он.
– Проходите, заезжай, приглашай своего товарища. Ставь в тень, – обратился он ко мне, – пусть отдыхает машина в тенёчке, а вы заходите.
Мы зашли под навес на веранду, Фёдор поинтересовался,
– Да хто хто, живёт у меня здесь. Виктор живёт! Как ты уехал, через пару недель приехали Виктор с сотоварищем сюда и вот остался.
– А что так? – удивился Фёдор.
– Да любовь у него тут. Влюбился, да так влюбился, что ничего ему не надо, всё только…
– А как же это получилось?
– Так, сейчас Витьку позову, чтобы помогал сообразить, а кто-нибудь из вас в душ пока. А расскажу потом.
Он взял телефон, позвонил и сказал, что приехал дядя Федя с «сотоварищем».
– Мы тут что-нибудь будем соображать, а ты пригласи Аллу и Марфу Петровну, – он помолчал, что-то слушая в трубке, – Давай на шесть часов, – и положил трубку.
Тут же сам засуетился, начал доставать из холодильника продукты.
– Да подождите, у нас тоже там корзина с продуктами.
– Да шо там у вас, – отвечал он, не отвлекаясь.
Я сходил за корзиной с продуктами, и мы стали раскладывать их на столе.
– Сейчас мы перекусим с дорожки, а к вечору сделаем хороший ужин, – говорил Иван Арсентьевич.
В это время зашёл Виктор и поздоровался со всеми, в том числе и с Фёдором, который только что вышел из душа.
– Ну ну, привет, как же ты здесь очутился? – шутя спрашивал он.
– Да вот, вот так вот, деда навестил, тут и…
– И решил остаться…, – подсказал Фёдор.
Виктор смущался. Настала моя очередь принимать душ. Всегда приятно после длинной дороги, где всё время приходится сидеть в одном положении, оказаться под душем. Я душ люблю даже больше, чем ванну. Особенно мне нравится тропический душ. Холодную воду я не люблю, люблю тёплую. Становишься под душ, сначала кажется, что прохладно, но тёплая вода быстро согревает всё тело, скатываясь с головы на плечи и так далее…
Я долго мог бы стоять под таким душем, но всему есть предел. Закуски были расставлены, на столе стояло вино, когда я вернулся в гостиную. Я припомнил, как Фёдор нахваливал этот «нектар», которым в тот раз угощал его Иван Арсентьевич.
– Что будете, вино или чачу? – предложил хозяин.
Было жарко, и мы все согласились на вино. Начало сентября на Кубани – самый разгар лета, поэтому на столе стоял запотевший кувшин с компотом.
– Ну с приездом, дорогие гости, спасибо, Федька, что заезжаешь, не забыл старика, ещё за многое тебе спасибо, – сказал Иван Арсентьевич, все чокнулись и выпили.
Фёдор говорил, что с первого раза стакан такого вина не осилить, несмотря на то, что оно очень приятно на вкус. Он оказался прав. После приятного душа и такого вкусного вина у меня было ощущение какого-то обновления после дороги. Мне очень хотелось узнать, как так вышло, что Виктор остался у Ивана Арсентьевича жить. Фёдору тем более было любопытно, что это за любовь тут встретил Виктор, и он стал донимать его вопросами. Тот сначала смущался, но потом стал рассказывать.
– Да что очутился, после того вашего рассказа.