Укрощение
Шрифт:
В общем, пришла телеграмма. Отец дал её. Жене. Она прибежала к нам… София погибла. Когда приехали оттуда, отец рассказал, как это произошло. На соревнованиях обычно один ныряет, а другие подстраховывают. Была очередь Софии и третьего в команде, а её отец остался сидеть в лодке. Третий нырнул направо, а София налево. Мужчина вынырнул, подстрелив сазана, а Софии всё нет и нет. Начали волноваться, время уже подходило к тому, что у неё должен был закончиться кислород. Мы ныряли, искали, но вода была мутная. Дали сигнал, и спасатели стали прочёсывать дно. Вытащили её, запутанную в сетях, в которые сом попался… Браконьерская сеть была… Как она там оказалась…
В общем, вот случилось это 8 сентября. Если любовь и существует, то я любил Софию. Мы уже договорились к тому времени, что, окончив институт, поженимся. Но… Не пришлось.
Первый раз напился 8 сентября через год, когда поминки были. И теперь каждый год 8 сентября. Извини, что я тебе тут душу свою открыл. Иногда хочется высказаться. Я не хочу тебе говорить о тех чувствах, которые были у меня к этой девушке. Они мои, я их сохранил. И сохраню навсегда…
А сомов я стреляю, потому что их сородич затащил мою Софию в браконьерскую сеть. В каждом из них я вижу убийцу моей любви.
Отчим
Мой поезд отправлялся в 14:40. Отвезти на вокзал и проводить меня изъявила желание моя внучка Катя. Каждый раз, когда я уезжаю больше, чем на месяц, она с удовольствием перебирается в мою квартиру, из окон которой открывается вид на набережную Макарова и на Неву. Летом по Неве вверх и вниз носятся катера и ракеты, туристы и отдыхающие ездят по воде в Петродворец, в Кронштадт…
В этот раз она знала, что мой поезд отходил в 14:40, хотя обычно я ей сообщаю время на полчаса пораньше на всякий случай. Неподалёку от моего дома некоторое время назад начали строить второй выход со станции метро «Спортивная», поэтому с Васильевского острова выехать сложно. От набережной Макарова до Московского вокзала можно добраться когда за двадцать минут, а когда за час двадцать минут.
– Ты уж не опаздывай, – попросил я её накануне.
– Да что ты, дед! Приеду вовремя! – заверила она меня.
Без десяти два она позвонила и сказала, что уже едет. У меня, конечно, уже всё было давно собрано, я «сидел на чемоданах» и ждал её звонка. После телефонного разговора я спустился вниз с вещами. В 14:00 она подъехала к моему дому. У нас оставалось 40 минут – вполне достаточно, если не будет пробок. Но не успели мы выехать на Малый проспект, как попали в затор. Поток двигался очень медленно. Я сидел помалкивал, а Катя пыталась меня отвлечь – задавала разные вопросы о моей поездке. Я отвечал односложно – был недоволен тем, что она приехала поздно. На Невском я стал считать светофоры, просчитывая, успеем мы или нет.
– Что ты, дед, паришься? Всё равно успеем, – успокаивала меня Катя.
Перед Литейным проспектом Катя успела пристроиться за автобусом и выехала на выделенную для общественного транспорта полосу, что вообще-то не разрешается. Я не стал делать ей замечание. Но в итоге она выехала на площадь Восстания за 10 минут до отправления моего поезда.
– Видишь, дед, рано как приехали! – сказала она.
Я поблагодарил её за доставку и поспешил на посадку. У меня был одиннадцатый вагон, поэтому идти по перрону долго не пришлось. В моём купе, когда я зашёл в вагон, оказалось много народу. Мужчина в форме полковника, молодой курсант, симпатичная женщина лет сорока и двое детей: девочка лет 14-ти и мальчик, которому на вид я бы дал 12 лет. Я растерялся, увидев столько народу, и спросил, моё ли это купе.
– Да-да-да, всё верно. Мы выйдем сейчас, – поспешил ответить
Но когда поезд тронулся, в купе вернулся один полковник – нам предстояло ехать с ним вдвоём. В самом вагоне людей было немного. Мы представились друг другу, и я вышел в коридор, предоставляя ему возможность переодеться. Через некоторое время он тоже вышел из купе в спортивном костюме. Немного постояв, я вернулся в вагон, прилёг на свою нижнюю полку и незаметно для себя заснул. Несколько лет своей жизни я провёл в Индии, где днём наступала такая жара, что лучшим способом её пережить был сон. Эта привычка у меня сохранилась и по сей день. Я проспал не меньше трёх часов.
– Ну и богатырский сон у вас, – отметил мой сосед, когда я наконец проснулся. – Можно позавидовать такому. Что, ночь не спали?
– Да нет, я и ночью сплю, и днём.
– Ну что же, пора перекусить, давайте.
Я пошёл умываться и по дороге назад думал, как бы мне отказаться от алкоголя, если мой сосед предложит. Дело в том, что я никогда не выпивал и не выпиваю в поездах. Но никакой бутылки на столе не было, когда я вернулся. Он разложил свои продукты, я достал свой пакет. «Наборы» у нас были примерно одинаковые: нарезки колбасы, сыра, овощи… Правда, у меня ещё была мною приготовленная курица. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись обедать, попутно угощая друг друга своими продуктами.
За разговором он обмолвился, что едет в санаторий. Мы поговорили с ним о рыбалке – это оказалась наша общая тема. А после обеда мы решили попить чаю. Я всё, что нужно для чая, вожу с собой. Кружка у меня специальная, купленная ещё давным-давно, с крышкой и карабином, чтобы можно было пристегнуть к поясу. Я сходил за кипятком, мы заварили чай.
Я вспомнил о его семье, жене и детях, которые его провожали.
– Старший сын, я смотрю, по отцовской линии пошёл? – улыбнулся я. – Тоже будет офицером?
Мой попутчик немного помолчал, а потом вдруг сказал:
– Да знаете, этот сын мне не родной…
– Как? Он так на вас похож! – удивился я.
– У нас с ним очень хорошие отношения, но он мне не родной, – повторил мужчина.
Я не знал, как реагировать на такое признание, и замолчал, хотя чувствовал, что ему хочется открыться, высказать сейчас то, что у него на душе. Я вообще заметил, что в вагонах люди часто рассказывают что-то сокровенное, что обычно они держат в тайне.
Он сам начал рассказывать, что после училища попал в хорошую часть, где командир его через год отпустил в академию. Экзамены он сдал успешно, и у него оставалось десять суток до начала занятий. Он решил съездить в Ленинград, ему ещё ни разу не приходилось бывать в этом городе. Он много слышал о нём и теперь хотел увидеть всё своими глазами…
…На вокзале, когда приехал, я встретил моих же одноклассников, вот уж была неожиданность! Мы в школе их «близнецами» называли, хотя они приходились друг другу двоюродными братьями. Мы поздоровались, они расспросили меня, что я тут делаю, я им рассказал, что поступил в академию, а остатки свободных деньков хотел провести в Ленинграде.
– А у тебя здесь родственники?
– Да нет, никого не знаю, может, где-то комнату сниму…
– А чего комната? Поехали к нам в общагу, места у нас там достаточно, – предложили близнецы, переглянувшись между собой.