Укрощенный кентавр
Шрифт:
Она собрала всю свою решимость.
— Я вижу перед собой чудесного человека. Настоящего мужчину, который заслуживает самой искренней любви. Любви той женщины, которая создана для него.
Он обреченно кивнул.
— Классический отказ. Вот уж не думал, что когда-либо услышу эти слова от тебя.
Она покачала головой.
— Думаю, ты внутренне был готов к тому, что услышал.
Он с молчаливым изумлением смотрел на нее.
— Конечно, Джон. И никуда не уйти от того факта, что сначала ты познакомился с моей сестрой. Познакомился с ней и влюбился в нее.
— О чем ты говоришь? —
И все же… все же он избегал смотреть ей в глаза.
— Ну как же, Джон… разреши напомнить тебе. В тот вечер, примерно год назад, мы с Кристиной поменялись ролями, так сказать. Кристине нужно было улизнуть от Николя. И она дала мне четкие инструкции, как себя вести.
Тебе придется вместо меня поужинать с Николя и одним замечательным парнем, сказала она мне. Его зовут Джон, он англичанин. Раньше он был гонщиком, ездил на спортивных мотоциклах. А теперь работает в журнале «Мотоспорт». Оказалось, что он классный фотограф. Николя сегодня почему-то в ужасном настроении. Так что удели ему больше внимания, чем Джону. Вот что сказала мне Кристина. Я ей намекнула, что Николя ее ревнует. Но Кристина тогда и поверить в это не смела. Не верила, что Николя действительно любит ее. Хотя, на мой взгляд, это было видно невооруженным глазом.
Когда я присоединилась к тебе и к Николя, по твоей реакции было ясно, что чары моей сестры не оставили тебя равнодушным. И Николя тоже заметил это. Поэтому он был в тот вечер совершенно невыносим. В то время он тоже не был уверен в чувствах Кристины. Строго говоря, он и сейчас не уверен в ее чувствах. Он хочет новых и новых доказательств. — Лиза лукаво улыбнулась. — А тогда… тогда он увидел в тебе реальную угрозу. Это послужило катализатором событий. Николя ринулся к Кристине и объяснился в любви. Она призналась, что тоже любит его. Они вскоре поженились, и Кристина осталась жить во Франции. Для них все сложилось благополучно. Для них, но не для тебя, Джон. Тебе досталась не та двойняшка.
— Что значит «не та двойняшка»! — страстно возразил он. — Если бы ты была не та, как ты выражаешься, я бы не сделал предложение тебе. Я ведь любил тебя, а не другую женщину. И не твою сестру.
— Не будем спорить, Джон. Я твердо знаю. Ты познакомился с моей сестрой раньше, чем со мной. И к тому времени, как я заняла ее место ради невинного розыгрыша, ты уже был влюблен. И как бы ты ни закрывал на это глаза, факт остается фактом — ты был влюблен в Кристину.
Я была не против. Прежде всего, потому что не была готова к серьезным отношениям. Мы жили далеко друг от друга — ты в Лондоне, я в Америке. Встречались редко. Это всех устраивало до поры до времени. Но ты ведь понимаешь — такие отношения не могут привести к счастливому браку.
Он молчал, опустив голову. Потом с горечью сказал.
— Ты изменилась за это время. Очень изменилась. И теперь я вижу, что в доме Николя гостит этот сексапильный киногерой. И искры между вами так и летают.
— Он не из тех, кто женится, — покачала головой Лиза.
— У меня есть новости для тебя, святая невинность, — усмехнулся Джон. — Все мужчины думают, что никогда не женятся. Пока не встретят ту единственную, что сможет их покорить.
У меня тоже есть новости
— Нам давно следовало поговорить, Джон. Но лучше поздно, чем никогда. Ты свободен. Надеюсь, ты вскоре встретишь женщину, которая составит твое счастье. Уверяю тебя, ты сможешь сделать ее счастливой.
— Лиза. — Он взял ее руку и поцеловал. — Я тоже желаю тебе счастья. Ты его заслужила.
Лед между ними растаял. Через несколько минут они сидели в деревенской таверне и весело болтали за обедом. Это был самый веселый и непринужденный вечер, какой они провели в обществе друг друга за многие месяцы. И когда в сумерках Джон привез ее домой, она чувствовала себя превосходно.
Ни машины Криса, ни мотоцикла Николя на месте не было. Вот это удача. Она сможет без помех поговорить с сестрой и рассказать, чем закончился разговор с Джоном.
Она обнаружила Кристину в кухне. Оказывается, Николя неожиданно позвонил и попросил приготовить ужин на барже. И еще ожидались гости — брат Николя Роже и его жена Мари.
— Вот и прекрасно, — просияла Лиза. — Получится тихий семейный ужин. Я посижу с Лиз. А вы отдыхайте. Можете там и заночевать. Я справлюсь. Теперь, когда Джона нет, у меня нет никаких планов.
Кристина покачала головой.
— Когда Николя звонил, он тебя пригласил. Так что ты гостья. Я, правда, сказала ему, что тебе предстоит тяжелый разговор с Джоном и ты, возможно, будешь не в настроении. Но он считает, что хороший ужин отвлечет тебя от грустных мыслей. Так что не обижай его отказом.
Лиза не сдержала радости. Баржа! Никакая несчастная любовь не заставит ее отказаться от баржи! Если бы Николя разрешил ей жить на барже во время поездок к сестре! Но пока что Лиза не осмеливалась попросить об этом.
Как и все, на чем стоял фирменный знак Моррисо, испытательная трасса была мечтой мотогонщика. Николя выбрал для Криса новый мотоцикл, дал ему новый блестящий шлем и перчатки. Пожелав ему удачи, Николя отправился в кабинет, а Крис остался один на один с трассой.
Времени и места у него было вволю, так что Крис не торопился. Он хотел прочувствовать те изменения, который внес в машину Николя. Те изменения, которые заставили мир мотоциклистов говорить о прорыве в спорте.
Сначала он медленно проехал трассу, чтобы запомнить все повороты и виражи. Одновременно он старался прочувствовать систему управления. Гонщик должен чувствовать себя с машиной, словно единый организм. Кентавр, усмехнулся он, вспомнив замечание Лизы.
Когда он почувствовал, что машина слушается его беспрекословно, он начал накручивать круги, постепенно увеличивая скорость. Этот мотоцикл — истинное наслаждение для гонщика. Настоящая птица!
Нет, не птица. Снаряд. Самонаводящаяся ракета, которая неуклонно ищет свою цель. И в то же время он живой. Живой, как тот жеребец, что отвез их с Лизой к дому… Несколько упоительных минут…
Он стиснул зубы. Что толку думать об этом. Сейчас она дарит не менее упоительные минуты этому бесхребетному писаке, Джону, как там его. Крис даже застонал от ярости. Огонь, что сжигал его много месяцев, не утих, а стал еще мучительнее.