Укроти свою строптивость
Шрифт:
–Королевская семья. Всё-таки она нас настигла, королевская семья… – простонал Филипп. Он тупо смотрел на переданный ему документ.
–Мне Кароль говорила, – негромко начал Реджинальд, – что вы, Филипп, мечтаете о новой машине марки «Форд». Как мне кажется, мы правильно выбрали цвет и модель. Вот ключи от машины, она стоит под окном. Это мой выкуп за вашу дочь.
–Я не продаю дочь за машину… – глухо проговорил Филипп.
–Что ж, ваше право. Я только исполнил обычай нашей страны. Вы можете осмотреть машину позже, можете её продать, сжечь, подарить. Все документы оформлены на ваше имя. Она ваша. Элиза, возьмите, пожалуйста, документы
–Всё готово, господин Реджинальд, – в комнату вошёл молодой человек в рабочем комбинезоне.
–Спасибо, Симоне. Господа Касаргонда, я хочу вас уведомить, что теперь на дверях вашего дома установлена моя эмблема. Хочу вам напомнить: поскольку ваша дочь находится в моём распоряжении, то и вы находитесь под моим покровительством. Кажется, это всё. Теперь можно выпить шампанского и по домам.
–Господин Реджинальд, спасибо за машину и объявленное покровительство. Я хочу вас спросить, могу ли я собрать вещи своей дочери? И вы нам дадите время попрощаться с ней наедине? – Элиза соблюла все правила приличия для данного случая.
–Успеется, – улыбнулся Реджинальд и подал ей бокал шампанского.
Анжелика удивлялась, почему за всё время Кароль не попыталась ни успокоить своего отца, ни перекинуться словом с матерью.
–Потому что она собственность. У неё теперь и права голоса нет в присутствии хозяина, – пояснил ей позже Трегир.
–Так как же тогда комитет, родители могут убедиться, что их дочери живётся хорошо?
–Комитетчики, как и родители, имеют право на приватную беседу. Кроме того, не реже, чем раз в месяц, дочь может посещать родительский дом без хозяина.
Шампанское пили молча. Отец постоянно мотал головой, как бы отгоняя от себя эту мысль. Мать украдкой поглядывала то на принца, то на дочь. Анжелика осматривала окружающих.
–Ну, нам пора, – Реджинальд встал, вместе с ним поднялась и Кароль. – Я понимаю, что для вас это всё так неожиданно, – проговорил он, обращаясь к родителям Кароль. – Впрочем, как и для меня. У меня не подготовлены ни комнаты, чтобы поселить девушку, ни слуги. Конечно, я бы мог попросить своих друзей, чтобы она пожила неделю у них. Я спросил у Кароль, что она хочет. Она ответила, что хотела бы эту неделю провести с родителями, перед тем как окончательно переедет ко мне. Я не стал возражать. Кароль, в субботу за тобой придёт машина. Может, приедет кто-нибудь из моих друзей, может, я просто пришлю водителя. Ты можешь приехать вместе с родителями, чтобы они убедились, что ты будешь жить в достойных условиях. Я тебе оставляю деньги, чтобы ты купила себе всё необходимое. Надеюсь, что этого хватит. Если что, остальное купим потом. У меня нет ничего женского, так что покупай всё, что тебе захочется. От тебя будет требоваться одно: я буду звонить утром и вечером – ты должна быть дома. Я могу направить кого-нибудь с проверкой. Если ты куда-либо соберёшься, обязательно звони мне, чтобы я знал. Надеюсь, что ты будешь мне верной. Проводи меня, пожалуйста, до машины.
Кароль вышла вместе с господами. Она видела как соседи – кто повылазил из своих домов, кто выглядывал из окон – с любопытством смотрели на них. Кароль вежливо кивнула всем одновременно. Принц и Трегир помахали рукой. Мальчишки закричали «Ура!», девчонки от восторга захлопали в ладоши. Ещё бы! Королевская семья на их улице. А кумушки уже начали судачить: «Смотри-ка, старый Касаргонда подложил свою дочь под господ. А сам говорил, что по любви выдаст её замуж. Вот она, любовь-то к знати…»
–Поцелуй меня, –
–Я тоже, – в ответ произнесла Кароль. И сейчас ей было абсолютно всё равно, что думали о ней. Она была счастлива от того, что любит и любима, и несчастна потому, что расстаётся со своим любимым на целую неделю.
–Эх, – вздохнул в машине Трегир, – вот это любовь, а у нас только ненависть… Ладно, Манфред, поехали, у нас рабочий день, между прочим, уже начался.
Февраль. 11. Поль Гей де Тьюфик
– Господин Трегир, у аппарата его величество принц Генри, – раздалось в трубке.
Трегир находился в командировке. А значит, принцесса жила в королевских покоях. С того времени, как принцесса приехала из России, Трегир начал бояться незапланированных телефонных звонков. Это могло означать только одно: она опять умудрилась вляпаться в историю. Фактически ни одно заседание королевского совета не проходило, чтобы не вспомнили о принцессе. О ней писали газеты, о ней вещали дикторы. Мятежная Принцесса – прозвище, которое прочно закрепилось за ней. И спикер никак не мог взять в голову, почему Трегир с таким упорством отказывается от того, чтобы поместить её в монастырь. А без согласия опекуна они этого сделать не могли.
–Генри, что опять случилось? Она подожгла дворец или взбесила стадо коров?
–Нет, всё значительно проще. Я хотел тебя поставить в известность, что Анжелика получила приглашение в поместье Тьюфика и отбывает туда завтра.
–Тьюфика? Как так получилось? Я вычеркнул его кандидатуру. Как ты позволил? – Трегир негодовал. Он знал давно главу семьи Тьюфиков: грубый и самодовольный, он отлучил сына от наследства и теперь искал женщину, которая родила бы ему нового наследника. Поль Гей де Тьюфик был настолько же богат, насколько стар. И Трегир прекрасно понимал, что приезд принцессы в его поместье обязательно повлечёт за собой конфликт.
–Ты же знаешь, что он дальний родственник спикера. В общем, путём голосования. Спикер сказал, что ты нечестно поступил, откинув всех претендентов в возрасте и оставив только молодёжь.
–Ты поедешь с ней?
–Нет, она приглашена с королевой, но… Ты сам понимаешь, Анжелика и королева. Это дополнительное противостояние. В общем, Анжелика сказала, что сама сможет за себя постоять…
Анжелика впервые за всё время пребывания в Анастасе так долго находилась в обществе королевы один на один – целых два часа. Королева пыталась провести с дочерью нравоучительную беседу, но Анж отмалчивалась. Машина, в которой они ехали, приближалась к поместью Тьюфика. Королева предупредила Анж, чтобы та вела себя осторожнее у Тьюфика. «Он старый человек и очень консервативен», – говорила королева.
–Очень рад, ваше высочество, очень рад, ваше величество, – Анжелика с неприятием смотрела на этого толстенького человечка, у которого, казалось, по рукам стекал жир. – Вот, видите, замок, мой родовой замок, – Тьюфик сразу повёл дам осматривать родовое поместье, не дав им отдохнуть после дороги. Замок представлял собой унылое зрелище: штукатурка облупилась, стены замка от времени почернели, на камнях пробивали себе дорогу деревья и цветы. – Вот, я ничего не стал переделывать. Принцесса сможет обустроить здесь всё по своему вкусу. Я ей мешать не буду. Только не дам тронуть две комнаты: мою спальню и рабочий кабинет. Пойдёмте же, я вам их покажу и сразу покажу спальню принцессы. Как я рад! Если бы знали, как я рад вашему приезду!