Укротить бабника
Шрифт:
— У тебя какого цвета запасные трусики? — спросил мужчина, улыбаясь во весь рот.
Валерия закатила глаза. Из всего сообщения и предстоящей поездки он вырвал из контекста самое важное — трусы! Что за мужчина такой! Кудряшова еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
— Давай я угадаю цвет твоих, а ты — моих! — и, не дожидаясь его согласия, сказала: — у тебя белые. Белые-белые! Прямо белоснежные-белоснежные. Прям…
Артем остановил ее, вытянув руку:
— Угадала. А у тебя — черные. Черные-черные. Прямо черней ночи и углей на угольной шахте
Валерия повторила его жест, вытянув руку:
— Почему в Китае? В России нет угля?
Артем ничего не ответил, только, улыбаясь, завел движок и вырулил с парковки. Кудряшова была штурманом и указывала ему, куда ехать.
Через сорок пять минут они добрались до места.
Это было двухэтажное здание с разными табличками на двери, и на одной было написано: “Творческая студия “КРАСКИ”.
— Нам сюда, — ткнула пальцем Лера, и Артем открыл перед ней дверь.
— Будем рисовать? — спросил он, когда они поднимались по ступенькам.
— Да.
— А запасной трусняк зачем? — снова поинтересовался Артем.
Валерия резко остановилась и посмотрела на него:
— Кстати, а где твои белоснежные трусы?
Девушка сложила руки в боки. У нее-то действительно в сумке имелись запасные стринги и лифчик. А вот у Троицкого не было ничего в руках, кроме телефона, а ключи от машины он при ней положил в карман брюк.
— Я решил работать без трусов, — с серьезным видом заявил мужчина.
Валерия снова еле сдержалась от смеха, хотя улыбку скрыть все равно не удалось:
— Я тебя не тянула за язык! Надеюсь, что ты отвечаешь за свои слова?
Не дожидаясь ответа, она постучала в дверь и сразу услышала:
— Проходите, открыто.
Они вошли в просторную большую комнату с разукрашенными стенами.
На них не было изображено ничего определенного, только разноцветные полосы, кляксы, и незамысловатые фигуры.
— Ни фига себе, — прокомментировал Артем, разглядывая стены и потолок. Тот, кстати, тоже не был белоснежным, а весь в пятнах.
— Добрый вечер, — их встретила женщина в строгом черном костюме. Она рассказала, что в этой студии есть два варианта препровождения времени. Первый — это арт-терапия, а второй — арт-свидание, где партнеры открываются друг другу по-новому.
— Мы еще и по-старому не раскрылись, — пробурчал Артем, но выглядел он довольным.
Хозяйка студии сообщила, что у них есть три часа, выдала десять баночек краски, указала рукой на душевую кабинку за стенкой и пообещала, что краска легко смывается и не вредит коже, так как она на меловой основе.
Сама же она ушла и попросила захлопнуть дверь, когда они будут уходить домой.
Валерия и Артем остались один на один с холстом два на три метра и тремя литрами краски.
— Что-то я не понял, — нахмурился Артем, — мы должны опустить в краску ладошки и рисовать ими на этом холсте?
— Нет, — шепотом ответила Лера и стала стягивать с себя одежду, — мы должны обваляться в краске и затем лечь на холст и написать телом нашу с тобой картину.
Артем внимательно
Она старалась не смотреть на мужчину и абстрагироваться, но своими нежными и неторопливыми движениями все же надеялась его завлечь. У нее очень быстро это получилось, и уже через пять минут Артем сидел в своих белоснежных трусах на холсте.
— Кто-то говорил, что отвечает за свои слова, — прищурилась Валерия и кивнула на его трусы.
— Я просто подумал, что эту картину мы все же куда-то повесим, и мне бы не очень хотелось смотреть на нее и вспоминать, что я рисовал ее… членом.
Валерия не сдержалась и рассмеялась. Да, картина, нарисованная членом — это точно не то, чтобы она бы хотела повесить в своей квартире.
Артем тем временем взял в руки банку с белой краской и налил немного на ключицы девушки:
— Слишком яркие краски у тебя на теле, надо их немного разбавить и сделать более… постельными.
— Суть этой арт-терапии в том, чтобы расслабиться, почувствовать друг друга, — она аккуратной струйкой налила немного розовой краски на его плечи и погладила.
Троицкий то же самое сделал с ней, и уже через секунду они лежали на холсте и жадно целовались.
Глава двадцатая
Ехали в машине довольные и счастливые.
— А нам точно отдадут эту картину, которую мы с тобой вот так вот написали? — спросил Артем и заправил локон за ушко Лере. — Плохо отмылись, на волосах краска. Хотя я старался.
— Сейчас приду домой и приму ванную. Да, картину можно будет забрать, как она высохнет.
— Кстати, это же мой подарок тебе на восьмое марта! Почему ты молчишь и не говоришь, сколько это стоило тебе?
— Да ладно, — отмахнулась Валерия, — я давно хотела себе этот подарок сделать.
Артем серьезно посмотрел на нее и даже снизил скорость, но Лера отвернулась от него. Не хотела она обсуждать этот вопрос.
— Хорошо, сам решу! — сказал строго и нахмурился.
Лера так и не поняла, что он там собрался сам решить. Деньги-то она уже заплатила, и не малые! Но вот просить у Троицкого постеснялась. Ладно, с нее не убудет!
Провожать до подъезда Артем не пошел. Пока по пробкам добрались, на часах уже было одиннадцать, и Валерия поспешила домой. Ей ведь еще нужно было забежать к соседке, забрать подарки и обязательно позвонить Соньке. Как-то даже странно, что та оставила ее в покое.
Кудряшова тихонько постучалась к соседке, и, к счастью, оказалось, что тетя Валя еще не спала. Она отдала два пакета и заметила, что у Леры очень красивая подруга.
Кудряшова зашла в квартиру. Мама тоже еще не спала, крутилась на кухне, они вместе распаковали подарки, и Татьяна Васильевна заметила: