Укротитель диких
Шрифт:
Он был изумлен, увидев, что пленник даже не пошевелился. Потом индеец высоко поднял голову, глубоко вздохнул и перевел на белого человека пылающий ненавистью взгляд.
– Знаешь, – спокойно сказал Рори, – я ведь кое-что понимаю. Для вас воровство не преступление, а доблесть. Я рад, что мой вороной остался у меня, и рад, что тебе не перерезали горло. Окно открыто, прыгай.
Индеец быстро шагнул к окну, потом повернулся, как будто что-то хотел сказать, но, похоже, потерял дар речи. Прыгнул в окно и бесшумно опустился на землю.
Рори Мичел бросил веревки в огонь,
Ворвавшись в комнату, все увидели, что Рори пытается встать с пола.
– Что случилось? – выкрикнул полковник.
– Понятия не имею. Думаю, он порвал веревки или выскользнул из них. Знаю только, что свалился на пол от удара, а индеец стрелой выскочил в окно.
– В погоню! – зарычал полковник. – Седлайте лошадей, и в погоню!
Он бросился вперед, а за ним, ругаясь, все остальные. Миссис Уэйр бежала за мужем, умоляя остерегаться засады и не ехать в опасную темноту.
В кухне остались только Рори и девушка.
– Слава Богу, что у него не было ножа, – сказала Нэнси, – а то бы он тебя убил.
– Конечно, – ответил он, – но ты ведь знаешь, мне везет.
– В любом случае, – продолжала она, – я рада, что его не повесили. И если он… – осекшись, она быстро взглянула на Мичела, подошла к печи и открыла заслонку. Потом медленно задвинула ее и вернулась к Рори. – Это самый хладнокровный апач из всех, о ком мне приходилось слышать, – сказала она.
– Верно, – согласился Мичел, внимательно глядя на нее.
– Он даже задержался, – продолжала девушка, – чтобы сжечь веревки. Надо же, какой аккуратный. Можно сказать, цивилизованный, правда, Рори?
Он ничего не ответил. Они смотрели друг на друга, пока не начали осторожно улыбаться.
– Знаешь что, Рори, – наконец начала она.
– Что?
– Я не так молчалива, как тот апач, но иногда я тоже могу молчать.
– Спасибо, – сказал Рори. – Но как ты догадалась?
– По запаху, – ответила Нэнси. – Неужели ты думаешь, что веревки горят так же, как дерево?
Глава 4
Почти час Уэйр и его люди в бешенстве обшаривали окрестности, но ничего не обнаружили и обозленные вернулись обратно. А Рори Мичел пел гэлльские песни под аккомпанемент гитары, которую нашел в доме. Голос у него был несильный, но пел он с чувством, время от времени издавая радостно-торжествующие вопли или изображая звуки сражения. Миссис Уэйр и ее дочь откровенно наслаждались его пением.
Полковник был раздражен. Он сел на веранде и произнес получасовую речь о том, как важно быть осмотрительным с краснокожим, коварным и изворотливым, как змея. Поздравив молодого человека с поимкой апача, он все же заявил, что она оказалась не только бесполезной, но и вредной, потому что теперь индейцы будут презирать жителей форта и, скорее всего, при первой же возможности нападут на него.
Возможно, Уэйр собирался и дальше излагать свои соображения, но Нэнси обратила его внимание на то, что Рори крепко спал. Стоя спал, прислонившись спиной к узкой колонне, поддерживающей крышу веранды, время от времени
Мистер Уэйр взорвался, обвинив молодого человека в проявлении преступного легкомыслия. Как он мог спать, когда ему дают столь ценный совет! Полковник выразил надежду, что его дочь извлечет из случившегося урок, и Нэнси с готовностью согласилась. После этого мистер Уэйр отправился в спальню. А Рори, зевая, пошел в конюшню.
– Знаешь, Нэнси, – сказала миссис Уэйр, – однажды отец поймет, что ты все эти годы смеешься над ним.
– Никогда он этого не поймет, – заявила Нэнси. – Он не поверит своим ушам, если услышит это, и глазам, если увидит. Ни за что!
– Похоже, Рори совсем не взволнован тем, что апач сбежал, – произнесла миссис Уэйр. – Странный юноша!
– Он сам перерезал веревки на индейце, – ответила Нэнси. – Только ты больше никому не говори. Просто я хочу, чтобы ты поняла: он не так прост, как кажется.
– Я и не думала, что он слишком прост, – возразила миссис Уэйр. – Так это он освободил индейца? Как я рада, Нэн! Убийство, законно оно или нет, – страшная вещь!
Рори крепко спал, растянувшись на сене, пока его не разбудило поднявшееся солнце.
Утром он обнаружил, что сильно вырос в глазах мексиканцев. Они помнили, каким привидением он пришел из пустыни, как на их глазах превратился в крепкого, полного сил юношу и как его тощая кляча стала шелковистым красавцем конем, быстрым как ветер. Они видели, как его удачливые руки бросали кости и выигрывали деньги. Но не это произвело на них самое сильное впечатление, а то, что ночью он обнаружил двух индейцев и голыми руками захватил одного из них. Потом тот, правда, сбежал, ну и что с того? Главное – он поймал апача!
Многие поколения апачей и команчей из века в век следовали за Мексиканской Луной на юг по тропе, как будто мелом отмеченной скелетами животных и людей. За это время мексиканцы научились смотреть на индейцев с почти религиозным ужасом. Десять апачей наголову разбивали в сражениях тридцать мексиканцев. Страх был настолько велик, что власти предложили вознаграждение: сто долларов за скальп мужчины из племени апачей, пятьдесят за скальп женщины и двадцать пять за скальп ребенка! И только после многочисленных протестов это вознаграждение отменили.
И сейчас мексиканцы, работавшие на шахте Уэйра, неожиданно увидели в ничего не подозревающем юноше черты не только героические, но и мистические.
Вспомнили, как он появился. Отметили, как изменился он сам и его конь. И потом, разве посмеет обычный человек напасть на двух страшных апачей?
Уже на следующий день Рори Мичел заметил, как изменилось к нему отношение этих смуглых людей. Старший батрак с безобразным лицом обезьяны, как будто сделанным из сырой кожи, пришел к нему и принес небольшую бутылку мескаля. Мексиканец сел на корточки, закурил сигарету в форме рога изобилия и преподнес подарок. Рори удивился, но принял бутылку, силясь вспомнить, был ли батрак что-то должен ему. На самом деле как-то раз Рори выиграл у старика несколько долларов.