Укротитель для королевы
Шрифт:
Едва лорд закончил писать, Каролина вырвала у него листок, пробежала глазами. Она то бледнела, то краснела, а потом и вовсе смяла бумагу, запустив ее в дальний угол лаборатории. Арчибальд предусмотрительно поднял и сжег: нельзя оставлять улик.
— Спасибо, Арчи, я всех запомнила.
Принцесса произнесла это так, словно вонзила нож в спину каждого упомянутого в списке.
— Как вы намерены поступить? — подобрался лорд.
— Не надо! — Пальцы нежно коснулись его уха, стирая тревогу. — Я сама позабочусь о канцлере. Остальные сбегут как крысы,
Вместо ответа Арчибальд поймал и поцеловал ее вторую руку.
— Мы сделаем Ферану великой, Арчи, вновь великой, — уносясь мыслями далеко отсюда, пробормотала принцесса.
***
В королевской спальне было душно и остро пахло лекарствами. Шторы плотно задернуты, горела лишь пара подсвечников по углам.
Кровать под огромным балдахином напоминала гроб. Каролина немедленно выбросит ее, как только займет трон.
Сложив руки на животе, принцесса стояла рядом с братом и с печальной сосредоточенностью вглядывалась в лицо матери. Оно напоминало старую бумагу — такое же желтое, сморщенное. А ведь Талия не старуха, смерть забрала ещё накануне очередного юбилея. Две пятерки — какое красивое число! Было бы.
Зашелестела черная тафта.
Наклонившись, Каролина коснулась губ матери. Холодные. Холодные и жесткие.
— Не доверяешь врачам?
Принцессе хотелось развернуться и со всего размаху ударить Квентина, размазать кровь по его холеному лицу. Он уже примерил корону и не в фигуральном смысле. Принцесса видела через щелку, как брат стоял перед зеркалом и держал то, что принадлежало их матери. Только ей, не ему. И уж точно не Форморам — роду их отца, абсолютно бездарному, но достаточно знатному, чтобы дать жизнь будущему правителю или правительнице. К счастью, хотя бы папочка мертв — погиб на охоте. Каролина подозревала, из-за слишком больших амбиций. Форморы — напыщенные петухи, даром герцоги старой крови. Предстояла война, они просто так с властью не расстанутся, но Каролина готова.
Девушка не удостоила брата ответом. Она ещё раз взглянула на мать, провела ладонью по ее щеке и закрыла глаза.
Спи спокойно, повелительница ветра!
— Не изображай, будто горюешь, сестренка, — не унимался Квентин. — Всем известно, вместо сердца у тебя ледышка.
— Все лучше, чем не иметь его вовсе, — отрезала Каролина и уступила брату место у ложа усопшей матери.
Может и так, может, она никого не любит, но и Квентин тоже. Каролина хотя бы честна, не обманывает, не притворяется хорошей. И не врет, будто обладает сильным даром.
Толпа придворных расступилась, пропуская принцессу. Острые взгляды кинжалами вонзались в спину: все знали, какая судьба ее ждет. Пускай! Никого из тех, кто стоял сейчас в королевской спальне, на коронацию Каролины не явятся. Они жестоко поплатятся за пренебрежение.
Каролина остановилась у окна и приложила руку к груди.
Странное чувство, щемящее. Внутри очень холодно, будто кто-то вскрыл ножом
Наверное, нужно заплакать, но она не могла: лицо окаменело.
Побелевшие пальцы тяжело легли на подоконник.
Каролина опустила ресницы. Когда глаза ее вновь открылись, на коже дрожала одна единственная слезинка.
Глубоко вздохнув, принцесса подняла голову, расправила плечи.
Морозный воздух ворвался в комнату через распахнутое настежь окно, унося из нее запах смерти. Снежинки кружились над телом Талии, отдавая последнюю дань своей повелительнице.
Каролина улыбнулась, ощутив прикосновения ветра. Он играл с тяжелыми портьерами, вздымал кверху юбки дам, то гасил, то вновь зажигал свечи. Маме бы понравилось.
Окно несколько раз пробовали закрыть, но принцесса никого не подпускала. Загородив его спиной, она развела руки. Ветер просачивался сквозь ее пальцы, образовав два воздушных потока. Соединившись над кроватью, они бережно подхватили Талию, подняли тело к потолку. Придворные испуганно ахнули.
— Немедленно прекрати!
Лицо Квентина побагровело. Наконец-то он выдал себя.
— Ты даже не удосужился устроить матери нормальные похороны, — резко ответила Каролина и опустила руки. — Смотри, я ничего не делаю, никакой магии. Я всего лишь отдала маму во власть стихии, которой она управляла. Дай им попрощаться, ещё успеешь усыпить всех скорбными речами.
— Я сказал: хватит!
Принц взмахнул рукой, и тело Талии медленно спланировало обратно. Ветер отхлынул к окну, на прощание разметав волосы Каролины.
— Мы ещё встретимся! — шепнула она и, предупредив движение слуги, сама задвинула шпингалет.
Мелькнули и скрылись из виду черные юбки. Больше принцессу здесь ничего не удерживало.
ГЛ?ВА 2
— Они собираются выдать вас замуж, — встревоженно сообщил ?рчибальд.
Фонарь в его руке мерцал, отбрасывая косую тень на стену лаборатории.
— Знаю.
Подобрав под себя босые ноги, Каролина сидела за освобожденном от склянок столом и писала письма. Много писем. Все скреплены печатью с волчьей головой.
— И вы ничего не собираетесь предпринять?
Арчибальд поставил фонарь на пол и приблизился. Со спины принцесса напоминала лесного духа, только цветочного венка на голове не хватало.
— Мне очень жаль, что я не смог…
— Арчи!
Обернувшись, она широко улыбнулась, стремясь прогнать с его лица виноватое выражение. Право, какая мелочь, что он стоял далеко на похоронах, так даже лучше.
Каролина разыграла прекрасный спектакль, даже брат поверил, забыл случай с окном. Подумаешь, девочки такие чувствительные.
Плотная вуаль, скупые жесты. Никаких дерзких слов, наоборот, принцесса молчала всю церемонию. И плакала. Когда не видно лица, рыдания изобразить несложно. Еще легче закапать в глаза луковый сок, чтобы предстать перед придворными зареванной на поминальном банкете.