Укротитель Медузы горгоны
Шрифт:
В дверь тихо постучали.
– Войдите! – крикнула я.
– Искала меня? – спросил Михаил, входя в комнату.
– Куда ты пропал? – удивилась я.
Невзоров сел в кресло.
– Общался с местным населением. Пока ничего интересного.
– Зато у меня гора новостей, – сказала я и начала пересказывать подслушанный разговор.
Не успела я сказать о том, что Лариса, чего-то испугавшись, сбежала, как прозвенел звонок и местное радио объявило:
– Всех занятых в первой сцене просим приготовиться. Пятнадцать минут до выхода.
– Где Розалия? – спохватилась я. – Глаголева капризная особа, но очень педантичная, никогда не опаздывает. За полчаса до выхода всегда
Дверь уборной без стука приотворилась, показалась Ольга Таткина с вопросом:
– Куда делась Глаголева?
– Понятия не имею, сама удивляюсь, что ее нет, – ответила я.
– Вчера все костюмы остались у меня на складе, – затараторила Оля. – Я польщена, мне доверили их хранить, прямо вся в восторге от такой чести! Конечно, гримваген сгорел, и снова про меня вспомнили. Ершов уже в Лоренцо нарядился, Клюев камзол Ромео забрал, Мускатовой я новое тряпье кормилицы подобрала, у той простая юбка и блуза, никаких проблем, а Розалия за Джульеттиным нарядом не причапала. Небось цаца ждет, что я ей лично, стоя на коленях, прикид вручу. Но тут она, звездища наша, здорово ошибается. Лев Яковлевич строжайше утром приказал: «Ольга, никому в уборных костюмы заранее не развешивать. Если их сопрут, Звягин в третий раз пошив оплачивать не станет». И то правда! Не дурак же олигарх. Одни шмотки крысы сожрали, пришлось ему другие приобретать, но если и они пропадут, это уж будет слишком. Вот я и караулила сегодня платье Джульетты вместе с остальным барахлом. Сейчас его на кронштейн прямо посередине костюмерной повесила. Пусть Розалия сама идет и его забирает. Вау! У старухи новая шаль Эрмес! Красивая, ярко-розовая… Дорогущая вещь! Интересно, откуда у дряхлой клизмы бабло? Одеваться она умеет. Вчера нарядилась в синий костюм от Шанель, два дня назад щеголяла в бирюзовом от Валентино, на башку чалмой все тот же Эрмес навертела, цвета фуксии. А сегодня у нее розовый шарф! Сколько денег надо иметь, чтобы купить две шали самого дорогого бренда?
– Есть вещи и подороже, – машинально возразила я, – например, Лора Пьяно.
– Ну вы в фэшн-бизнесе все богатые, – с неприкрытой завистью заявила Таткина, – а мы, мечтающие о большой сцене, об Эрмес и не думаем. Нам бы на турецкий шарфик накопить. Нет, правда, откуда у Розки тугрики?
– Оля! – заорал из коридора Клюев. – Ты где? У меня пряжка на ботинке отвалилась!
– Не надо бы Ивану Сергеевичу кричать, а то у него опять протезы вылетят, – прошептала себе под нос Таткина и двинулась на зов.
Миша подождал, пока костюмерша исчезнет в коридоре, потом резко встал.
– Где дверь в подвал?
Я затряслась от дурного предчувствия.
– Думаешь, Глаголева до сих пор там?
– Покажи дверь, – потребовал Невзоров.
Я отвела его ко входу в подвал. Михаил со словами: «Стой тут, жди», исчез за створкой.
– Внимание, – объявило радио, – просим всех занять свои места.
Мне стало совсем не по себе. Минут через пять «жених» снова очутился рядом.
– Надо отменять спектакль, Розалия умерла. Я не врач, но очень похоже, что у нее прихватило сердце.
– Ой, мама… – прошептала я, хватаясь за стену. – Это Лариса ее убила.
– Очень глупое замечание, – сказал Миша, вытаскивая сотовый. – Девушка хочет получить роль в сериале, Глаголева ее единственный шанс на успех. Скорей всего, у немолодой актрисы от переживаний случился инфаркт.
В моем кармане зазвонил телефон. Трясущейся рукой я вытащила его из кармана, увидела на экране слово «Белка» и, стараясь придать голосу веселость, прочирикала:
– Привет, бабуля!
– Как
Ну и что ответить на этот вопрос? Сказать честно: я за кулисами театра, где вчера сгорел гримваген с несчастной Фаиной, а секунду назад Миша нашел труп актрисы Глаголевой? Бабушку навряд ли обрадует эта информация.
– Все супер, – бодро сообщила я. – Извини, я на работе. Можно перезвоню тебе позднее?
– Конечно, Степашка. У меня столько хороших новостей! – радостно сообщила Белка. – Есть чудесное предложение от нас с Димой для Романа. Звягин от радости упадет. Погоди, не бросай трубку! Пришли мне телефон Котеночкина, я его посеяла! О’кей? Все, больше не мешаю! Поцелуй Магду!
Я сжала айфон в руке.
Дима – это муж бабушки. Она не так давно сыграла свадьбу с человеком, который показался мне на редкость противным. Дмитрий Барашков был режиссером торжественной церемонии «Герой фирмы «Бак», и мы с ним не один раз ругались в процессе организации праздника. Потом я, побывав в одной переделке, связанной с родственниками Димы [8] , категорически заявила ему:
– Живу, как хочу, не желаю выслушивать твои советы и замечания.
Теперь у нас с Барашковым ни мира ни войны. Следует признать, Дима обожает Белку, балует ее. И он не жадный. Ради счастья бабули я готова иногда присутствовать на семейных обедах и изображать теплые отношения с «дедушкой». Сейчас Барашков и бабушка увлечены гигантским проектом – создают парк развлечений вроде Диснейленда, и у бабули каждый день приподнятое настроение. Впрочем, в плохом расположении духа я ее никогда и не видела.
8
О том, как Белка познакомилась с женихом, рассказано в книге Дарьи Донцовой «Дворец со съехавшей крышей». Про родственников Барашкова и о том как Степанида жила у них, рассказывается в книге Дарьи Донцовой «Княжна с тараканами», издательство «Эксмо».
Роман, как я уже говорила, – это владелец фирмы «Бак», а Магда – пес моих соседей. Я недавно переехала в новый дом, там всего две квартиры, одна из них принадлежит мне, а в другой живут Агнесса Эдуардовна, ее сын Николай, внук Базиль и собака породы горно-африканский двортерьер. Из обитателей дома Белке больше всех нравится Магда, ей она постоянно передает приветы.
Глава 16
– Давай кричи, – велел Миша. – Слышишь меня? Зови на помощь. Мне нельзя вмешиваться, поскольку я работаю под прикрытием.
– Что делать надо? – не поняла я.
– Это ты нашла Розалию, а значит… – начал Невзоров.
Но тут за кулисами появилась Мускатова и кокетливо спросила:
– Эй, чем вы тут занимаетесь?
Миша ткнул меня в бок.
– Помогите! – послушно пискнула я. – Там… внизу… тело…
Не успела я выговорить последнее слово, как до меня дошло: это не спектакль, не кино, не модный показ, а самая реальная реальность. Розалия Марковна, злившаяся на меня, умерла. Недавно я стояла в темноте почти рядом с трупом…
Меня от ужаса бросило в жар, потом затрясло в ознобе и стало душно. Я попыталась сделать вдох, шагнула вперед, уткнулась носом во что-то мягкое, податливое, пахнущее смесью корицы-меда-ванили, закрыла глаза и услышала из тьмы:
– Степанида, ты как?
– Нормально, – пробормотала я, еле ворочая языком, – все супер.
– Здорово, ты пришла в себя, – произнес знакомый голос.
Я разлепила веки, поняла, что лежу на диване в приемной перед кабинетом Льва Яковлевича, а рядом сидит на стуле бармен Витя.