Укротитель миров II: магия и кровь
Шрифт:
— Что это? — моментально охрипнув, спросил я.
В памяти всплыл подвал дома Стоцких. Пронзительный безумный взгляд бывшего урядника, жалобный визг обезьянки, в которую тычут железом, безголовый труп Роберта.
А ещё жуткие руки-пилы, которыми граф отхватил Роберту голову, и умирающий в луже собственной крови начальник графской охраны.
— Мы приняли меры предосторожности, чтобы вчерашняя ситуация не повторилась.
Александр Михайлович машинально дотронулся до затылка.
—
Мне внезапно стало плевать на его вежливый тон.
— Я туда не полезу!
Глава 7
Хватит с меня клеток! Я у безумного графа в них насиделся!
— Подождите, Константин! Позвольте, я всё вам объясню!
Доктор Лунин подошёл к клетке. Я нехотя последовал за ним.
Решётчатая дверь была открыта настежь, как будто приглашала войти.
Да ни за что!
— Смотрите, мы специально обтянули прутья мягким материалом, чтобы вы не поранились. Взгляните на пол!
Я бросил взгляд на толстые металлические листы.
— К ним мы подвели электрический ток — он будет раздражать вашу матрицу. Но для этого вам придётся разуться.
Он вообще охренел, что ли? А почему не электрический стул?
— Доктор, я сказал, что не полезу в эту мышеловку!
— А как же просьба Императора? — нахмурился Александр Михайлович.
— Он просил вас пытать меня током?
— Алексей Николаевич приказал мне сделать всё возможное, чтобы вы как можно скорее овладели своими способностями. Вы ведь даже превращаться пока не можете по своему желанию!
— Научусь без вашей душегубки.
— Юноша, прекратите спорить и снимайте обувь! Вы напрасно тратите моё время!
— И не только ваше. До свидания, доктор!
Я сделал шаг в сторону выхода. Вдруг дверь распахнулась, и в неё шагнули сразу трое охранников.
Я оглянулся на дверь, которая вела в кабинет.
Чёрт!
Возле неё тоже стояла охрана.
— Засуньте его в клетку! — скомандовал Александр Михайлович.
Вот уж хер вам!
Меня охватила дикая безудержная злость.
Магическая матрица в груди угрожающе загудела.
На глаза упала багровая пелена.
Я зарычал, чувствуя, как руки превращаются в когтистые лапы.
Допрыгались?
Сейчас я вас самих в эту клетку загоню!
Я рванулся к охранникам, и они брызнули в стороны, как воробьи.
Всем весом, с разбегу я ударил в дверь.
Она даже не дрогнула.
Заперто.
Ну, держитесь!
Я повернулся к доктору, который стоял возле клетки.
Какого хрена ты улыбаешься? Ты же должен дрожать от страха?
Доктор шагнул внутрь клетки.
— Быстро сюда! — приказал он охранникам.
Ах
Я рванул к клетке, но последний охранник захлопнул перед моим носом решётчатую дверь.
Я с разбега распластался на прутьях.
— Что ж, превращение прошло прекрасно — ухмыльнулся Лунин. — А теперь, Константин, начнём занятия.
Он возбуждённо потёр ладони.
— Сначала я хочу посмотреть, на что вы способны! Попробуйте ещё раз выломать дверь. И, ради бога, не переставайте злиться! Я пока не знаю, как ещё раз помочь вам превратиться.
Доктор говорил ужасно медленно. Я даже понимал его с трудом и едва мог дождаться конца фразы. Охранники внутри клетки двигались, словно сонные рыбы в маленьком пруду.
Я подбежал к двери и навалился на неё. Бесполезно. Тогда я провёл когтями по металлической поверхности. Раздался скрежет, от которого свело зубы. На двери остались отчётливые царапины.
Люди в клетке возбуждённо переговаривались.
— Попробуйте разобраться, что происходит с вашей матрицей, — сказал доктор. — Прислушайтесь к себе!
Мне не нужно было прислушиваться.
Матрица в груди выла от голода. Она требовала найти любую добычу, обладающую магией, и сожрать её!
Невыносимый зуд охватывал тело. Как будто все магические твари, которых я убил, поселились внутри меня, и теперь изнывают от голода.
Чёрт, а ведь так и есть!
Теперь я различаю их. Вот матрица безумной твари, в которую превратился урядник. Оранжевая и горячая, она по-прежнему голодна и мечется внутри меня, как в клетке.
Вот сумасшедший граф. Он давно мёртв, но его матрица пульсирует у меня внутри, подпитывая меня энергией. Она чистого голубого цвета и такая яркая, что смотреть больно.
А вот Валентин Григорьевич — тот самый, который стал обезьянкой. Он по привычке забился в самый дальний уголок моей матрицы и там скулит от ужаса.
Его матрица серая, и светится еле-еле. Словно угли, которые уже подёрнулись пеплом.
Он единственный из этой поганой компании, кто вызывает во мне хоть какую-то симпатию.
Наверное, поэтому я и становлюсь похож на обезьяну, когда превращаюсь в оборотня.
Вот что мне надо сделать. Подчинить эти матрицы себе, сплавить их в одно целое и сделать его частью себя.
— Константин! Вы меня слышите?
Голос доктора доносится, словно издалека. Я не обращаю на него внимания.
Закрыв глаза, я вытягиваю из бьющихся матриц оранжевые, голубые и серые нити. И вплетаю их в себя.
Виток за витком, узор за узором.
Заодно и собственную матрицу привожу в порядок. А то она какая-то растрёпанная — похожа на вихрастого пацана-беспризорника.