Укротительница привидений
Шрифт:
– А у Лотти мама умерла, когда ей было всего три года, – неожиданно сказала Аллегра. – Был пожар, и она погибла в огне. Лотти ее совсем не помнит. Грустная история, правда?
– Правда, – согласился Хайден, искоса взглянув на жену. – Ужасно грустная история.
Аллегра отвернулась, покачивая на руках Мирабеллу словно маленькую дочку:
– Лотти говорит, я счастливая, что помню свою маму.
Хайден почувствовал подкативший к горлу комок.
– Ты в самом деле счастливая, – сказал он, впервые после смерти Жюстины заговорив с дочерью
Затем он неуклюже отставил стул и поднялся. Рыжий котенок скатился на пол и недовольно покосился на Хайдена.
– А теперь прошу простить меня, леди, – сказал Хайден. – Меня ждут дела. Надеюсь, после чая вы вернетесь к вашим урокам.
Трудно было понять, кто при упоминании об уроках почувствовал себя более виноватой – Аллегра или Лотти. Впрочем, Хайдену было сейчас не до этого, ему хотелось как можно скорее исчезнуть. А когда он выбрался из гостиной и широкими шагами направился в свой кабинет, его догнал дружный взрыв смеха.
Вскоре Хайден окончательно убедился в том, что спокойные времена в этом доме отошли в прошлое. Теперь целыми днями здесь царило оживление и слышался смех. Он доносился из классной комнаты, он доносился в открытые окна со двора, когда Лотти и Аллегра выводили котят в сад на прогулку. Часто он доносился и из гостиной, где Лотти читала вслух свои любимые готические романы о привидениях, вызывавшие больше смеха, чем ужаса.
Однажды Хайден застал под дверями гостиной Мегги и Джима, но не прогнал их. Ведь теперь у него самого не было места, где можно было бы укрыться от посторонних глаз.
Но еще больше, чем смех, Хайдену досаждала музыка. Теперь, когда двери музыкальной комнаты оставались открытыми, он никогда не знал, в какой момент привычная, установившаяся за последние четыре года тишина будет взорвана звуками рояля. Музыка делала жизнь Хайдена просто невыносимой. Когда Аллегра садилась за рояль, он все чаще старался сбежать из дома – в соседнюю деревню или просто в луга своем на жеребце.
Чем теснее сближались Лотти и Аллегра, тем острее становилось одиночество Хайдена. Как-то дождливым вечером он заглянул от скуки в библиотеку и замер от удивления. Его дочь… читала!
Аллегра сидела, уютно свернувшись клубочком в большом кожаном кресле возле камина, уткнувшись носом в книгу, а на коленях у нее устроилась Мирабелла.
Хайден остановился в дверях и невольно загляделся на дочь, опасаясь, что та заметит его присутствие и сразу же убежит.
На лицо девочки ложились отсветы огня. Только сейчас Хайден заметил, как начала округляться фигура Аллегры, как красиво стали лежать ее волосы, перехваченные голубой бархатной лентой. Он вспомнил, сколько времени тратила Лотти, каждый вечер расчесывая эти непослушные пряди, выглядевшие теперь гладкими и блестящими.
Изменилось и выражение лица дочери, оно стало спокойным и… очень красивым.
«Скоро она превратится в очаровательную юную девушку, – с неожиданной печалью подумал Хайден. – А ведь я всегда думал, что ей
Хотя первым желанием Хайдена было тихо повернуться и уйти, он все же не сдержался и негромко кашлянул. Аллегра вскинула голову, увидела отца и испуганно заморгала пушистыми ресницами.
– Папа? Не слышала, как ты вошел. А я вот… готовлюсь к завтрашним урокам.
Но когда Хайден направился к ней, торопливо спрятала за спину книгу, которую читала.
– Что ты изучаешь? – спросил Хайден, вытаскивая пухлый томик у нее из-за спины. – Историю? Латынь? Или географию?
Он поднес книгу к свету и сразу узнал в ней одно из тех дешевых изданий в бумажных переплетах, которыми забиты лондонские прилавки. Обычно это были романы, рассчитанные на людей, не привыкших к серьезному чтению.
– «Свет в башне», вот как, – он быстро перелистал страницы. – Похищение детей, убийства, привидения и все такое прочее. Очень поучительно. А это что? – он вытащил еще одну книжку, засунутую под локоть Аллегры. На цветной обложке был изображен пират с обнаженной шпагой в руке. – О, «Пещера ужаса». Не хотел бы я в ней оказаться.
Аллегра спихнула Мирабеллу на ковер, встала с кресла и схватила обе книги.
– Нужно вернуть их Лотти. Это она их вчера здесь оставила.
Хайден потер пальцем щеку, мысленно аплодируя своей жене. Действительно, это было хорошо придумано – как бы случайно оставить здесь развлекательные книги, которые помогут развить в Аллегре любовь к печатному слову.
– Не уходи, – сказал он, увидев, что Аллегра направилась к двери, и добавил тихо: – Пожалуй я тоже хотел бы почитать что-нибудь перед сном. Можно мне взять «Пещеру ужаса»?
Аллегра недоверчиво посмотрела на отца, молча протянула ему книгу и вернулась в кресло. Хайден расположился напротив, скинул туфли и закинул ноги на оттоманку. Затем раскрыл «Пещеру ужаса» и принялся читать, стараясь делать вид, что не слышит возбужденного сопения дочери, углубившейся в другую книгу.
Долго читать он не собирался, так, просто пробежать несколько страниц, но роман удивительным образом захватил его.
Погруженные в чтение, они не заметили заглянувшую в двери библиотеки Лотти. Она постояла, любуясь необычной картиной: за окном стучал дождь, а здесь, возле горящего камина рядком сидели и читали отец и дочь, впервые проводя тихий вечер друг с другом.
Никто из них не увидел улыбки на лице Лотти, когда та тихо уходила прочь.
Хотя Хайден больше не повторял своей ошибки и не заходил на чаепитие, тем не менее он каждый день старался пройти мимо гостиной, чтобы мельком взглянуть на сидящих за столом Лотти, Гарриет и Аллегру. Как бы ни был занят Хайден, он обязательно улучал минутку, чтобы прийти сюда, послушать их щебетание и веселый смех. Когда он заглядывал в гостиную, Аллегра не делала попыток пригласить отца к чаю, однако и не убегала больше при его появлении, как это всегда бывало прежде.