Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

Головачёв Василий Васильевич

— Что за ККС?

— Коммерческая космическая станция, совместная разработка Роскосмоса, РКК «Энергия» и компании «Орбитальные технологии». Её хотели запустить ещё в прошлом году, но занялись межпланетным модулем, старт которого ты контролировал.

— «Русь». Он сейчас на Луне.

— Так точно. В станции четыре каюты, столовая, обзорный отсек, рассчитана на семь человек.

— Неужели находятся люди, желающие испытать космический «комфорт»?

— Невесомость ты имеешь в виду? Желающих уже больше тысячи, записываются

в очередь на десять лет вперёд. Стоимость одновиткового полёта всего пятьдесят тысяч долларов.

— Ничего себе!

— Когда коммерческие станции только начинали летать, стоимость билета доходила до двухсот тысяч долларов.

— Когда это было.

— Не так уж и давно, первая ККС «Спейсшип–2» компании «Вирджин» полетела в две тысячи одиннадцатом году и регулярно летает до сих пор. От туристов только требуется, чтобы они были здоровы на момент полёта. Кстати, наша станция в отличие от МКС достаточно комфортабельна. Я бы и сам слетал, давно мечтаю, да невесомость не сильно хорошо переношу. А ты?

— Не знаю, — озадачился Роман. — Никогда не испытывал. Да и полсотни тысяч «зелёных» у меня нет.

— Ну, эту сумму найти несложно, было бы желание.

Роман засмеялся.

— Такое впечатление, что ты меня сватаешь на посещение ККС.

— Кто знает, что нас ждёт впереди. Научимся пользоваться рептилоидским телепортатором и полетим куда–нибудь в космос. Между прочим, среди клиентов ККС много учёных, финансируемых научными институтами: медиков, материаловедов, физиков атмосферы и прочих.

— Им легче. Разве на станции можно проводить научные эксперименты?

— Говорят, можно. Кстати, как ты поработал на Луне? Мне говорили, но подробностей не знаю.

Роман неохотно рассказал Алтыну историю своего «астрального противоборства» с оператором лунной базы АПГ.

— Да, это их окончательно взбесит, — покачал головой Алтын. — Тебе нужна дополнительная охрана.

— И так всё время дом охраняется, — буркнул Роман. — Надоедает.

— Ничего не поделаешь, висв, ты пока один сделал больше, чем вся «Триэн» за двадцать лет своего существования. К тому же ты уязвим.

— Я смогу за себя постоять.

— Ты не один, у тебя Юна, так что не ерепенься.

Возражать Роман не стал.

В томском аэропорту «Богашёво» сели в пять часов вечера.

— Ты в Томске был? — поинтересовался Алтын, когда они садились в ждавшую их на приаэропортовой площади «Волгу».

— Ни разу, — ответил Роман. — Читал только.

— Тогда тебе будет интересно. Я был здесь много раз, и город мне нравится.

Пока ехали в гостиницу, Роман узнал о Томске много нового.

Оказалось, что первым известным поселением на месте будущего города был Томский острог, построенный в тысяча шестьсот четвёртом году у подножия Воскресенской горы. С середины восемнадцатого века и до советских времён он являлся местом ссылки политических

заключённых. В тысяча восемьсот четвёртом году стал центром Томской губернии, но в советские времена губерния сократилась, превратилась в область, Томск — в довольно крупный, но ничем особенным не выделяющийся город, и жизнь в нём пригасла, не отличаясь от жизни других сибирских городов. Постепенно скрылось в обыденности и неофициальное название Томска — Сибирские Афины, данное ему за сохранившиеся памятники старины.

Однако творческий потенциал свой город сохранил, тем более что в двенадцати километрах от него построили закрытый военный городок Томск–7, впоследствии Северск, и к началу описываемых событий на его территории располагалось девять вузов, два десятка научно–исследовательских институтов, Северное отделение Российской Академии наук со своими НИИ и множество научных учреждений помельче. В одно из таких учреждений под скромным названием «Томский филиал изучения чрезвычайных ситуаций» и был командирован Роман Волков как «эксперт внутренней службы безопасности ФСБ».

Поселились в гостинице «Тоян», названной так в честь основателя Томска — князя татарского племени эушта. Располагалась она на улице Обруб, одной из самых древних в городе (в советские времена её называли Обрубной), тянувшейся по берегу реки Ушайки. Номера обоим достались стандартные, без излишеств, но вполне приличные и уютные.

— Предлагаю сходить поужинать, — сказал Алтын, убедившись, что его номер не отличается от соседнего, где расположился Роман. — Работа начнётся завтра, сегодня мы свободны. Ты не устал?

— Да нет.

— Я заметил, ты в самолёте даже не вздремнул.

— Думал.

— Нужное занятие. Будешь переодеваться?

— Зачем? Если только мы не пойдём в гостиничный ресторан.

— Мы пойдём в ресторан «Рататуй» на улице Ленина, там хорошая кухня.

— Как скажешь. — Роман двинулся к двери.

— Подожди, — остановил его Алтын. — Осмотрись–ка на всякий случай.

— Разве нас будут… ждать?

— Не должны, но бережёного бог бережёт.

Роман привычным волевым усилием вышел в ментальный эфир, просеял сквозь сознание потоки излучений и полей внутри и снаружи, качнул головой:

— В пределах фона.

— Тогда всё нормально, едем. Нас никто не знает и не ждёт, кроме тех людей, которые осведомлены о твоей миссии, поэтому было бы странно, если бы кто–то проявил к нам интерес.

Ресторан «Рататуй» располагался в двухэтажном каменном здании, не представлявшем собой архитектурный шедевр, но выглядевшем добротно и внушительно.

Гости поднялись по ступенькам к центральной деревянной двери, открыли и оказались во власти непритязательного вкуса к интерьеру, хотя Роман не заметил и особого налёта провинциальности. Подобного рода заведения можно было встретить и в Москве, и в Санкт–Петербурге.