Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость
Шрифт:
– Хорошо, – растерянно ответила жена.
Вскоре за ним действительно приехал дежурный микроавтобус и повёз на космодром, где он должен был провести двое с лишним суток с врачами и разработчиками полётного задания. С этой минуты его контакты с внешним миром сводились до минимума и распорядком дня начинала руководить инструкция, обязывающая космонавта жить другими ритмами и подчиняться приказам медиков и вышестоящих чинов.
Пятьдесят километров от Углегорска до космодрома микроавтобус преодолел за двадцать пять минут.
Когда–то
К моменту запуска новейшего комплекса «Русь» с космодрома успели стартовать тяжёлые ракетоносители «Ангара», вовсю летали «Рокоты», был запущен «Клипер–А», будущий покоритель Луны, и готовилась стартовая позиция для кораблей планетарного класса, способных летать на другие планеты Солнечной системы.
Ещё при подъезде к контрольно–пропускному пункту стали видны сооружения космодрома: пристартовый и выносной измерительные комплексы, радарные системы, технические и стартовые позиции лёгких ракет, за ними – стартовый стол ракет «Ангара». На территории космодрома сохранились лесные полосы, поэтому пусковой комплекс «Руси» Георгий увидел только при повороте к стеклянному куполу подготовительного корпуса.
Сердце забилось сильней, в душе поднялось волнение.
Ракетоноситель, не уступавший по размерам зарубежным аналогам, в общем–то выглядел стандартно, хотя и грозно, а вот головная ступень его с прикреплённым модулем «Руси» порождала фантазии «звёздных войн», настолько она была красива и гармонична.
– Красавец! – заметил майор Сёмин, всегда сопровождавший космонавтов на космодром. – Самому хочется полететь.
Георгий улыбнулся. Витя Сёмин повторял это заклинание каждый раз, на полном серьёзе, хотя был всего лишь штатным сотрудником службы безопасности, и его реплики давно стали традиционными.
Микроавтобус свернул к блестевшему под лучами низкого солнца корпусу, по форме напоминающему летающую тарелку.
Здесь испытателя уже ждали, провели в зал контроля и через несколько минут начали процедуру медицинского осмотра, после чего его ждала встреча с главным инженером монтажно–испытательного ангара Викентьевым.
До старта оставалось ровно шестьдесят часов.
2
Лика снова улетела, на этот раз с друзьями на Крит, и Афанасий почувствовал себя брошенным, вдруг осознав, что он, по сути, живёт один. Любимая девушка вела себя абсолютно независимо, замуж не собиралась, друзей у неё было предостаточно, и все они оказывали на Лику гораздо больше влияния, чем майор Вьюгин.
«Поговори с сенсами, – посоветовал сидящий внутри авантюрист. – Попроси приворожить».
«Так
«Тогда не жалуйся, принимай что есть».
«Хочется тепла и уюта…»
«Хочется – перехочется! Найди другую женщину».
«Я эту люблю».
Внутренний голос умолк. Посоветовать ему было нечего.
Афанасий кое–как дотерпел до конца рабочего дня, закрыл отдел и направился к машине, стоявшей во дворе флигеля; отдел ИПФ располагался на двух этажах пристройки к главному корпусу научно–технического Управления ФСБ. Поговаривали, что Управление скоро переедет в новое здание в Долгопрудном, неподалёку от МФТИ, но пока что приходилось мириться с теснотой и вечными пробками на подъездах к особняку.
Флигель, а также все подходы к нему стерегли новые видеосистемы на основе нанотехнологий, поэтому с виду здание никто не охранял. Но Афанасий знал, что на территорию Управления не могла проскочить не только мышь, но даже невидимый глазу нанит – наноробот–разведчик, способный просачиваться сквозь малейшую щель. Современные комплексы охраны и защиты тоже использовали нанотехнологии и новейшие научные разработки, позволяющие им выявлять, распознавать и уничтожать микроразведывательную аппаратуру на подступах к лабораториям и аудиториям Управления.
Отдел ИПФ мог бы обходиться и без такого совершенного оборудования, так как его сотрудники–экстрасенсы чувствовали нарушения экстерриториальности и могли обнаружить нанита без суперлокационных систем. Но сверхсекретное подразделение ФСБ требовало и адекватных мер охраны тайны, поэтому использовало всё, что предоставляла ему наука.
Дверь отдела закрылась за спиной Вьюгина. Теперь, чтобы её открыть, нужен был не только чип–ключ, но и соответствие облика открывающего опознавательным контурам, в которые входили радужные оболочки глаза и биополевые структуры.
Афанасий спустился во двор флигеля, попрощался с «живым» охранником, сел в машину.
Было уже темно, моросил мелкий дождь, нехарактерный для конца ноября. Хотелось на юг, к морю, полежать на горячем песочке и позагорать.
Может, и в самом деле взять отпуск и махнуть куда–нибудь на Гаити? – мелькнула мысль.
Звонок мобильного вернул его из мечты в реальность.
– Афанасий Дмитриевич, зайдите ко мне.
Вьюгин хотел сказать, что он уже за пределами Управления, но генерал бы этого не понял.
– Через пять минут, Георгий Евсеевич.
– Я в «приказе».
– Понял.
В «приказе» – означало, что Войнович в настоящий момент находится у начальника Управления генерал–полковника Умоляева.
Пришлось глушить двигатель, вылезать из машины и проходить всю процедуру опознавания при возвращении в Управление. Гадая, зачем генерал пригласил его аж к главному «приказчику–наукодаву» ФСБ, как за глаза называли Умоляева сотрудники, Афанасий поднялся на пятый этаж главного корпуса, открыл дверь приёмной.