Укрой меня от замыслов коварных
Шрифт:
В голове Афанасия тлели редкие угольки мыслей – ровно столько ему хватало для выполнения приказов блэкзора. Остальное поле мышления было покрыто серым туманом безволия.
Роман одним движением огненного языка выжег этот туман и вбил в ожившее сознание майора гвоздь приказа: «Жди момент!»
Точно так же он очистил мысленно-волевые сферы капитана Шаймиева и командира российского спецназа по имени Сёма, добавив мысленные установки: «Ждите и не вмешивайтесь до последнего, ловите момент!»
Затем
Он ждал всего: наткнуться на железный блок, на стену пси-энергии, на ответный ментальный удар, на прыжок многоглавого великана, означавший ответную реакцию экстраформации, – а вместо этого луч мыслеволи как в пропасть провалился в какое-то чёрное пространство, ничего не ощутив, ни на что не наткнувшись, и увяз в этом эфемерном чёрном «нигде», как в бездонном болоте, испускавшем редкие струйки испарений и светлых пузырьков.
Феллер исчез!
Мгновение назад он стоял в свете фонаря, большой и сильный, упивающийся собственным всемогуществом, а в следующее мгновение его не стало, будто выключили проектор и фантом растаял.
Невероятно долго, чуть ли не полсекунды, Роман осознавал своё поражение.
Блэкзор оказался сильнее и умнее. Он умел создавать фантомные дубли людей, инициировать галлюцинации, что и доказал, послав вместо себя-живого призрачную голографическую копию, призванную обмануть чувства противника. И где он находился в настоящее время, определить было невозможно.
Афанасий повернул голову к Роману, не понимая, что произошло.
«Работай!» – шевельнулся в сознании Волкова Ылтыын.
«Работайте!» – очнулся Роман, передавая импульс Вьюгину.
Фонарь погас.
Афанасий, Шаймиев и Сёма, заряженные на действие и не потерявшие ориентации, растворились в темноте, превратились в боевые машины, имевшие чёткие программы нейтрализации врага.
Вокруг началась возня, охнул один боевик группы преследователей, упал второй, заверещал третий.
Но Роман не следил за этим процессом, он искал противника. И нашёл.
На голову упала гора тьмы!
Назвать атаку Арчибальда приёмом или выпадом мысленной «рапиры» было нельзя. Это был действительно колоссальной силы ментальный удар, сравнимый с падением астероида.
Расширившееся поле восприятия Романа мгновенно сплющилось под массой горы в миллионы тонн, превращаясь в осколки ощущений и струи мыслей. Не умей он переходить в «параллельные» уровни мышления и не опирайся на энергию Ылтыына, случилось бы самое страшное: он превратился бы в живого мертвеца!
Экстраформация, подчинявшаяся воле Феллера, была способна фрустрировать любой человеческий коллектив, не обладающий биоэнергетической защитой. Что для неё воля двух человек? Пустяк! Но – Роман устоял! Хотя в голове
Голова загудела. Собрать мысли в единую структуру стало трудно. Затем сквозь треск «пожара» послышался мысленный голос:
«Экзор, ты проиграл! Будем сотрудничать? Или лучше сразу добить тебя?»
«Лови круг!» – прилетела мысль Ылтыына.
В голову влился сильный, яркий и чистый поток энергии, очистил пространство «пожара» от огня и дыма. Сердце заработало как мощный насос, гоня по жилам не кровь – расплавленную жидкую лаву.
Роман сразу увидел поле боя – на многие сотни метров вокруг – и вычислил местонахождение Феллера: блэкзор прятался за скалами в полусотне метров от развалин. Он торжествовал, будучи абсолютно уверенным в своей непобедимости. Кто-то ещё помогал ему, находясь в данный момент далеко отсюда, в России, в Москве (!), но Роман легко перерубил эту подпитывающую энергоартерию лезвием своей воли. Проговорил мысленно, одновременно отбив ещё один удар великана:
«Выходи!»
Феллер застыл на месте, полупарализованный. Роман видел его так же отчётливо, как и днём.
«Выходи, чёрный!» – повторил он.
Арчибальд попытался закрыться пузырём ментального зеркала, но не смог. Воля Романа, помноженная на энергопотоки Алтына, Олега Харитоновича и его соратников (круг, как сказал Алтын), зажала сознание Феллера как тисками.
Маг вышел из-за укрытия, направился к усадьбе.
Кто-то включил фонарь, осветил приближавшуюся фигуру в тёмно-сером комбинезоне, отблёскивающую чёрными камешками.
Афанасий поднял пистолет-пулемёт, отобранный у кого-то из боевиков Арчибальда.
– Не стреляйте, – раздался из-за развалин женский голос.
Все обернулись. Вспыхнул ещё один фонарь, выхватив из темноты женскую фигурку в курточке и джинсах.
– Не стреляйте, – повторила незнакомка, в которой Роман узнал свою спасительницу из отеля, всюду таскавшую с собой книгу. – Он понадобится нам живым.
– Кому это – нам? – мрачно поинтересовался Афанасий.
– «Триэн», – коротко ответила женщина.
В голове Романа проклюнулся знакомый мыслеголос:
«Роман Евлампиевич, Феллер ещё поработает на нас. Мы сделаем его своим кодирантом. Сейчас за вами прилетит вертолёт, выбирайтесь оттуда. Встретимся в столице».
«Я хотел бы знать всё о «Триэн».
«В Москве».
Голос председателя АНЭР пропал.
Зазвонил чей-то телефон.
Афанасий похлопал себя по карманам, достал мобильный, прижал к уху, послушал, повернулся к Роману:
– За нами летит «вертушка», доставит на борт яхты.