Укрыться в облаках
Шрифт:
– Знаешь что? Если она тебе попадется, не выбрасывай: дай поносить мне! Я найду для нее подходящее местечко, можешь на меня положиться!
– Заметано, Санчо Панса! – засмеялся Андрей, но быстро сделался серьезным. – Вернемся к делу. Значит, Митя твой...
– Не мой!
– Прости. Митя не твой, но очень хочет сделаться твоим... И пытается вернуть тебя любыми средствами. Нашел концы в столичной полиции, подделал какие-то бумаги, из которых теперь следует, что ты опасная преступница, и тебя объявили в розыск в Москве.
– Так, видимо... Если такое вообще возможно.
–
– Давай о веселом, – фыркнула Рита. – Куда как весело: мне теперь из дома выходить нельзя, как я понимаю!
– Ты на редкость сообразительна! – усмехнулся Андрей. – Давай-ка проинформируем об этом детектива.
– О моей сообразительности? – Рита состроила комичную рожицу.
– Ага. Из-за которой тебя удостоили фотографией на стенде полиции.
– А надо?
– Конечно!
– Он не поверит, что я не преступница...
– Рит, он не дурак. Ты совсем одичала в своем Нижнем Тагиле, – думаешь, что кроме тебя умных людей на свете не существует, что ли?
– Нет, почему...
Она немного смутилась, но куда больше обрадовалось его своеобразному комплименту.
Алексей Кисанов отнесся к тревожной новости с удивительным благодушием.
– Тем лучше, – заявил он, – Рите все равно не следовало бы болтаться по улицам, так что данный казус нам только на руку!
Понятно: детектив счел своей задачей обезопасить Риту, отчего ее вынужденное заточение в квартире он рассматривает не иначе как положительный фактор.
– Да и вам, Андрей, особо светиться не стоит, – продолжал Кисанов. – Игорь вчера вечером подежурил у вашего дома: наведались к вам, наведались! Надеялись вас вечерком на месте застать да по душам переговорить. О вещичках женских расспросить да об их обладательнице... Так что сидите там пока оба тихо, ребятки! – проговорил детектив голосом Айболита, увещевающего зайчика, попавшего под трамвайчик...
Спорить с Айболитом не приходилось. Рита и Андрей смирились с положением затворников и снова уселись за работу, каждый за свою.
...Звонок Андрея застал детектива дома: вечера, по возможности, он старался проводить с детьми и женой. На вопросительный взгляд Александры он коротко изложил ей суть дела.
– Алеш, но ведь они не могут вечно прятаться!
– Вечно не могут. Но пока вынуждены.
– И до каких пор?
– Насчет Андрея я уже почти договорился: Кристина, подружка Игоря, согласилась подтвердить, что женские вещи в квартире Андрея принадлежат ей. Легенда такова: они с Андреем расстались, но какая-то часть ее вещей пока оставалась у ее «бывшего», отчего была и в сумку сложена. Надо будет расспросить Риту, что находилось в сумке, – чтобы Криска смогла вещи описать, если бандиты вернутся.
– Ты же туда не отправишь Криску?!
– Нет, конечно. Обойдутся разговором с ней по телефону. Дам Андрею ее номер, он продиктует бандитам.
– Она ничем не рискует? – беспокоилась Александра.
– Ну конечно нет! Криска
– А с Ритой что будет?
– Посмотрим.
– Алеш, ты чего-то недоговариваешь...
Алексей вздохнул. От жены ничего невозможно утаить: проницательна, чисто колдовка!
– Ладно, колюсь. Хочу все же через Петровку пробить, что там с этой девушкой...
Через «Петровку» – это означало через друга своего давнего и коллегу бывшего по той самой Петровке, 38, где сам Алексей прослужил немало лет опером, – через Серегу Громова.
– Не веришь ей?
– Верю. Но проверю. Если уж придется подставлять Андрея – вернуть его домой, где ему морду могут расквасить, – то хоть надо понимать, за что парень страдать будет...
Не откладывая дела в долгий ящик, детектив набрал номер Сереги. Кратко обрисовал ситуацию с ориентировкой и попросил разузнать подробнее, чем девушка провинилась.
В самих ориентировках ничего об этом не было сказано, что правильно: презумпцию невиновности пока еще никто не отменял, и выдавать посторонним гражданам внутреннюю информацию не следовало. Впрочем, закон этот частенько нарушался: с целью пробуждения сознательности в гражданах в ориентировках нередко расписывались все «подвиги» злодея.
Но не в данном случае.
– У меня есть основания считать, что поклеп на девушку возвели. По личным мотивам, – добавил Кис.
Он пока не хотел вдаваться в подробности, да Сереге они и ни к чему: ему и без того дел хватает.
– По каким еще личным? – подозрительно хмыкнул дружбан.
– Ну, не знаешь, что ли, как бывает: девушка не...
– Не дала, что ли? – заржал Громов.
Нет, Серега не был пошляком, – просто это стиль такой у них там... Стиль – да, пошлый. Кому-то он соответствует по духу, да. А кому-то просто позволяет выживать, оберегать психику в каждодневном столкновении со смертью, с жестокостью, с насилием над личностью, над телом, над душой... Когда иронизируешь и юморишь – так легче вроде бы.
– Типа того: не согласилась переспать, – уточнил Кис.
– Хоть в лоб, хоть по лбу, один черт. Ладно, постараюсь разузнать. Я тебя знаю, Кис, сто лет и верю: раз говоришь, что поклеп, – так поклеп и есть! Ну, за минусом вероятности в ноль целых и одну десятую процента, что ты ошибся...
Друзья разъединились, а Алексей запоздало подумал: мог бы и спросить у друга, как там его отношения с Юлей развиваются... Он ведь и в самом деле хотел знать, ему и в самом деле небезразлично! Серега, вечный холостяк, – несгибаемый холостяк! – встретил, похоже, наконец-то женщину своей жизни, как говорят французы... (А как говорят французы, Алексей знал из первых рук: сестрица младшая Александры, Ксюха, вышла замуж за француза и служила источником страноведческой информации). Да еще с таким сынком, с Михаськой! Это не просто «женщина с ребенком», о нет, – Юля и Михаська стоили, каждый по отдельности, любви и восхищения.