Укрытые любовью
Шрифт:
Огромное здание находилось в саду, окруженном стеной. Над главными воротами развевался британский флаг.
Надин нерешительно произнесла имя мистера Лайла Уэстли и вдруг испугалась, что его обладатель мог куда-нибудь уехать.
— Мистер Уэстли ожидает вас? — спросил слуга.
— Нет, но я прошу вас передать, что к нему пришла мадемуазель Надин Ревон.
Девушка откинула чадру, и капюшон бурнуса упал с ее головы.
Слуга удивился, но без лишних слов провел ее в приемную. Там никого не было, и Надин сняла бурнус. Когда слуга вернулся,
— Следуйте за мной, мадемуазель.
Надин пошла за слугой по коридору и вскоре попала в уютную гостиную, обставленную в английском стиле. Здесь она увидела Лайла Уэстли и тотчас испытала такое облегчение и радость, что вскрикнула и почти побежала к нему через всю комнату.
Он совсем не походил на того человека, который удирал во взятой у Нанка Османа одежде. Сейчас он выглядел моложе и в большей степени походил на англичанина, к тому же весьма симпатичного.
Он протянул ей руку.
— Вот это сюрприз, мадемуазель! — возликовал он. — Рад вас видеть!
— Я пришла просить вас о помощи, — сразу приступила к делу Надин. — Ужасно не хочется надоедать вам, но больше мне не к кому обратиться.
— После того, что вы сделали для меня, я у вас в неоплатном долгу и сделаю все, чтобы помочь вам, — ответил Уэстли, придвигая к ней стул.
Девушка улыбнулась, и Лайл Уэстли подумал, что она действительно одна из прекраснейших женщин, каких он когда-либо встречал. После темнокожих турчанок, наводнявших улицы города, и русских женщин Надин казалась прелестным цветком английского сада. Впрочем, Лайл тут же вспомнил, что она француженка, а вовсе не англичанка. Но вряд ли у француженки, если только она не уроженка Нормандии, могли быть глаза такой голубизны.
Он сел напротив девушки и попросил:
— Расскажите, что произошло.
— Мне нужно немедленно покинуть Турцию! — решительно заявила Надин.
Лайл Уэстли поднял брови.
— Немедленно? Но почему? Когда я услышал, как вы поете песню на моем родном языке, вы казались вполне счастливой.
— Так оно и было, — согласилась девушка. — Однако... кое-что произошло, и теперь мне нужно бежать.
— Куда вы хотите уехать?
Надин тяжело вздохнула.
— В Англию... я должна добраться до Англии, а там... там я буду спасена.
Лайл Уэстли удивился еще больше.
— Англия? — переспросил он. — А почему не Франция?
— Потому что я... я англичанка.
Теперь он смотрел на девушку в совершенном изумлении.
— Англичанка! — воскликнул он. — Так зачем же вы притворялись француженкой? Вы же знаете, что со времен Крымской войны, когда турки были нашими союзниками, англичан хорошо принимают в Турции!
— Да, я знаю. Но мне... мне
Теперь Лайл Уэстли выглядел явно озадаченным.
— Безопаснее? Я не понимаю вас.
Наступило тягостное молчание. Наконец Надин прошептала:
— Возможно, это ошибка... я не должна рассказывать вам слишком много... но если бы вы помогли мне... всего лишь добраться до Англии... у меня нет денег... и больше я ничего не прошу.
Лайл Уэстли откинулся на спинку кресла.
— Существует множество причин, по которым вы должны доверять мне и рассказать немного больше. Такой юной и красивой девушке, как вы, нелегко будет добраться до Англии без провожатого, и, разумеется, я чувствую себя ответственным за вас.
Он заметил, что Надин борется с собой, решая, стоит ли рассказать всю правду. Это зрелище показалось Лайлу довольно занятным и в то же время непривычным — как правило, люди доверяли ему свои тайны без колебаний. А тут сидит перед ним молоденькая девушка и оценивает его личные качества.
Лайл Уэстли ждал, неотрывно глядя на девушку.
И Надин с трудом произнесла:
— Отец всегда говорил мне, что нельзя доверять людям. Думаю, во избежание неприятностей вам было бы лучше знать обо мне как можно меньше.
Уэстли был потрясен. Он не мог поверить, что у этой хорошенькой девушки могли быть какие-то серьезные тайны. Впрочем, какое ему дело? Он и сам привык не доверять никому, даже, как говорится, собственной тени. Поэтому он просто сказал:
— Я прекрасно понимаю ваши чувства. В то же время считаю, что, прежде чем смогу помочь вам, я должен знать по крайней мере, кого вы боитесь.
— Хорошо, — решилась Надин. — Великий визирь просит меня стать его... третьей женой!
Она сказала это негромко, пряча глаза.
— Великий визирь? — воскликнул Уэстли. — Да этого быть не может!
— Вчера он был у нас в доме, и мой хозяин, Нанк Осман, счел его предложение большой честью.
— Вы... вы действительно уверены, что все обстоит именно так?
— Он считает, что, раз я француженка и у меня светлые волосы, то я похожа на Эме Дабук де Ривери, — объяснила девушка.
В дальнейших комментариях не было нужды. Лайл Уэстли знал историю Эме так же хорошо, как сказку о Золушке. Кроме того, он был осведомлен о странностях султана и понимал причины поступка главного визиря — даже если не брать в расчет того факта, что Надин невероятно привлекательная девушка.
— А вы не желаете даже думать о том, чтобы занять в Турции столь высокое положение, не так ли? — заключил он.
— Да я лучше... умру! — в сердцах сказала Надин. — А поскольку я англичанка, то должна поехать в родную страну, хоть никогда там не была.
— Почему же?
После мучительного колебания Надин ответила:
— М-мой отец не мог... вернуться туда по личным причинам.
— Как звали вашего отца? — Лайл Уэстли наклонился к ней.
Снова наступило молчание.
— Ричард Талбот, — наконец произнесла она.