Укус судьбы
Шрифт:
— Отпросился, — тихо сказал он, бросив на меня испытующий взгляд.
Больше мы ни о чем не говорили. Миша чувствовал, что меня лучше оставить в покое и не донимать вопросами. Вибрирующий от звонков телефон выключила. Сами разберутся с балконом. С утра я пыталась предупредить Анатолия Степановича.
Зря поверила в то, что начальник охраны поможет, не задавая глупых вопросов. На мой звонок он отреагировал без энтузиазма и высказался откровенно о том, насколько сомнителен “вещий сон” с предполагаемым разрушением балкона. Вояка вяло пообещал придумать, как оценить вероятность предотвращения
Я и взяла, но по-своему. Матвей не подходил для доверительного общения. Он вообще не тот человек, с которым возможен серьезный разговор. Коляна отмела как бесхребетного и не определившегося, на чьей он стороне. Вадим был зол на меня. Я доверилась женской интуиции и поступила так, как поступила. Нарядилась, отвлекла и заставила слушаться, используя этот странный рефлекс возбуждения при перемещении в прошлое. Все сработало. Правда, конец оказался аморальным и серьезно подставил Матвея как адекватного руководителя. Ну что поделаешь, издержки непонятного явления. Я и сама толком не знала, как это работает, управляется и останавливается. Теперь знаю. На мое тело он включается, на мою руку — выключается. Все просто, как в танке.
Мысли о происшедшем отвлекли от депрессии и упадочного настроения. Вспомнила свой эпатажный вид и улыбнулась. Оглянулась на врача. Миша был полноватым и не очень уверенным в себе человеком, но с приятным интеллигентным лицом и манерами джентльмена. Волнуется за меня. Когда успел? Наверное, родинка под задницей дала и ему пинка. Остаточное явление после воя Тарзана. Я горько улыбнулась. Укус превратился в родинку, а родинка — в злокачественное образование. Что дальше? Чем все закончится? Неужели за попытки перемещения во времени придется заплатить своей жизнью? Я не хотела этого дара, и ради кого? Вспомнила Матвея. Козел и сукин сын. Хотя после сегодняшнего спасения ему придется несладко.
Мы подъехали к больнице на проспекте Мира — многоэтажному зданию с огромной вывеской. Это был Европейский медицинский центр, еще одна частная клиника. Я вздохнула и подумала о своей банковской карточке. Там болталось 30 тысяч. Если будет дороже, расплачусь кредиткой.
— Обычно результаты ждут несколько дней, — сказал Миша, помогая мне выйти из машины, — но у меня здесь работают знакомые, потороплю.
— Сколько стоит обследование? — спросила я, разглядывая вход в здание. Внушительная громадина была построена в модернистском стиле. Стекло, бетон и ничего лишнего. Стильно и со вкусом. Больницу, возведением которой руководила я, задумали как типовое совковое нагромождение параллелепипедов. Концепт — дизайн утверждался Минздравом РФ и был средоточием убогости и скуки системы в голове чиновников. А головы их никаким новомодным архитектурным веяниям не поддавались.
— Дорого, — пробормотал он. — Тысяч пятьдесят. Я помогу тебе.
— У меня есть деньги, но за предложение помощи спасибо, — слабо улыбнулась я, стараясь выглядеть храброй.
Мы провели там целых 3 часа. Само исследование было недолгим. Сорок минут провалялась в замкнутой колбе, размышляя о своей непутевой судьбе. А вот результаты мы ждали очень долго. Болтались по коридорам, пообедали в кафе, выпили много чая, потом выхлебали кофе. Я
— Я тоже хочу послушать, — возмутилась я. — В конце-концов, это касается моего здоровья.
— Обещаю все рассказать, — Миша сжал мою руку и скрылся за дверью.
Он вышел через полчаса, в течение которых от нетерпения и бессилия я готова была лезть на стену.
— Что там? — хрипло спросила, дернув его.
— Пока непонятно, — он нервно взъерошил волосы и присел на скамейку у кабинета. — Я буду честным, потому что нужно торопиться, Софья. Площадь метастазирования огромная. Томограф увидел новообразования по всему организму. Они пока не знают, что это такое. Единственное, я хотел бы сказать, надо бороться и не опускать руки. Неважно, сколько ты будешь жить, бороться нужно до последнего. Я буду рядом, понимаешь? Помогу тебе, не оставлю.
— Понятно, — я сжала ручку сумки и с трудом перевела дыхание, периферией сознания подумав о родителях, квартире, которая куплена в кредит, своей подруге и коллегах с работы. В голове была каша, и венчал ее вишневый гроб и каменный крест с моей фотографией. Странные картинки. — Сколько? Хотя бы примерно? Только честно и без розовых пузырей. Мне многое нужно успеть сделать.
— Не знаю, если сейчас вы предпримете какие-то действия, некоторые живут и год, и два. Мне сложно сказать, нужны дополнительные обследования, амбулаторно такие вопросы не решаются. Надо ложиться в онкодиспансер.
— Нет, — мотнула я головой. — Не хочу подыхать под капельницами. Без лечения сколько?
— Софья, — он задохнулся от эмоций и слов, которые пытался выразить, но не мог. — Нельзя так.
— Можно, — твердо ответила я. — Рак не лечится, я знаю. Ты не ответил.
— Пару месяцев, может больше, — вздохнул Миша, растерянно вертевший папку с исследованиями в руках. — Могу помочь с квотой в больницу. Совершенно бесплатно.
— Спасибо, — я взглянула на него с благодарностью. — Мне нужно успеть сделать кучу дел. Больница — не мой путь. Подвезешь до работы?
— Конечно! — он потер лоб. — Я хочу быть рядом с тобой. Дай мне свой телефон, пожалуйста.
— Зачем тебе умирающая женщина? — я не стала ждать ответа и продиктовала номер.
— Ты мне нравишься, — пробормотал он. — Неважно, сколько. Все неважно. Я не могу объяснить.
Посмотрела в его добрые глаза и кивнула. Глупая штука жизнь.
Он подвез меня к офису к концу рабочего дня. Выйдя из машины, столкнулась у входа с Матвеем. Увидев рядом Мишу, он сжал кулаки, но ничего не сказал.
— Поздновато вы, Софья Сергеевна, о работе вспомнили, — с деланным юмором заметил диктатор, кивая мне. — И так вовремя смылись, просто диву даешься вашей прыти. Раз и нет ее, когда нужна.
— Кто это? — спросил Миша, недобрым взглядом скользнув по нему.
— Руководство, — слабо улыбнулась я. — Забыла отпроситься, Матвей Борисович, простите, на голову внезапно свалились проблемы со здоровьем.
— Она моя, — спокойно сказал Матвей, беря меня за руку. — А ты, водитель, чеши своей дорогой, пока по морде не получил. Спасибо, что довез.