Укус тени
Шрифт:
Ей придется ждать.
Ждать несколько нескончаемо долгих минут, в течение которых охвативший Бенуа припадок может пойти на спад, дав его надрывающемуся сердцу передышку. Правда, в течение этих минут может произойти и нечто иное: дыхательные мышцы пленника могут отказать, что вызовет у него удушье.
«Чертов яд!»
Бенуа, находясь в полной власти своей мучительницы, по-прежнему корчится на полу. Он похож на рыбу, которую вытащили на берег и которая, задыхаясь без воды, бьется в предсмертных судорогах.
Лидия уже начинает побаиваться,
Этими действиями Лидии удается предотвратить шестой припадок, который измотанное до предела сердце Бенуа уже вряд ли бы выдержало.
Лидия поспешно выключает свет и старается производить как можно меньше шума. Затем она укутывает плечи Бенуа одеялом.
Тепло, тишина и спокойствие — вот три составляющих, способных спасти ему жизнь.
Лидия стоит рядом с ним абсолютно неподвижно.
Наконец Бенуа впадает в забытье.
Он так и не раскрыл свою ужасную тайну.
13
Лидия бодрствует возле Бенуа всю ночь.
Ближе к полуночи, когда у пленника вдруг снова начинаются спазмы, она делает еще один укол, заставив его опять впасть в забытье и получить покой, необходимый ему для того, чтобы выжить.
Лидии очень грустно. Рассвет застает женщину в полном душевном смятении. Она сидит рядом со своим врагом; его голова покоится у нее на коленях, ее рука — у него на лбу.
— Я не могла его убить, он ведь еще не рассказал мне, где тебя искать… — оправдывается она тихим голосом. — Зато теперь мне будет достаточно лишь пригрозить ему, что я повторю все это еще раз, — и он сразу же сознается.
Она несколько часов прислушивается к бессвязному бормотанию Бенуа, надеясь услышать, как он признает свою вину. Однако он всего лишь повторяет имя своей жены. Он так и не приподнял завесу над событиями, происходившими в тот проклятый день — шестого января 1990 года. В тот холодный зимний день, когда в их с Орелией судьбе все перевернулось.
Когда наступает утро и в подвал проникают солнечные лучи, Бенуа открывает глаза.
Как и в первый день своего пребывания здесь, он прежде всего видит потолок.
Бенуа пытается пошевелить головой, пальцами, ногами.
Но у него ничего не получается.
Его тело совсем не подчиняется командам, поступающим из его мозга, окутанного горячим, обжигающим дымом.
А может, он уже умер?
Нет, все намного хуже: его похоронили заживо. Этот кошмар преследовал его
В его поле зрения появляется Лидия; она наклоняется над ним, измученным до изнеможения. Бенуа удается различить ее золотисто-янтарные глаза, огненную копну волос, лицо с белоснежной кожей.
— Ты узнаешь меня? — шепчет она.
Да, он ее узнает. И если она находится рядом с ним, это значит, что «клетка» открыта и у него есть шанс вырваться отсюда, чтобы вернуться к Гаэль и Жереми.
Бенуа, совершая сверхчеловеческое усилие, медленно поднимает правую руку, хватает Лидию за ее тонкое горло и пытается его сдавить.
Но у него уже совсем нет сил, и его рука вяло падает на грудь.
— Бесполезно, Бенуа… Ты сейчас слишком слабый. Это из-за противоядия… Я дам тебе возможность отдохнуть. Я вернусь в конце дня.
Лидия укутывает его бесчувственное тело одеялом.
— Я вернусь, чтобы услышать то, что ты должен мне сказать. Когда ты снова сможешь говорить…
Она закрывает дверь, и сердце Бенуа сжимается от отчаяния.
— Да, кстати… С Рождеством, Бен!
То приходя в сознание, то снова теряя его, Бенуа не замечает, как течет время — час, другой, третий…
Только когда уже начинает темнеть, он просыпается. Полностью просыпается.
Ему требуется целая четверть часа, чтобы подняться с пола и сесть спиной к решетке. Еще одна четверть часа — чтобы встать на ноги. Еще одна — чтобы доковылять до умывальника, выпить около полулитра воды и вернуться на уже ставшее для него привычным одеяло.
Несмотря на то что Лидия напичкала его расслабляющими средствами, его тело кажется ему сухим, потрескавшимся бревном. Внутри живота — неприятное жжение, дыхание — слабое и прерывистое.
Он все прекрасно помнит. Помнит о перенесенных им жутких страданиях, помнит о том, что говорила ему его мучительница.
Он помнит, что ни в чем не признался.
«Если я соглашусь с тем, что убил Орелию, мне конец».
Загорается свет, и Лидия озаряет подвал своим блистательным присутствием. Несмотря на неприязнь к ней, Бенуа не может не признать ее красивой: телесная оболочка этой женщины идеально маскирует черствую душу. Она похожа на те ядовитые растения, от которых исходит приятный опьяняющий запах…
— Теперь тебе лучше, Бен?
Она, конечно же, предпочитает находиться по ту сторону решетки. Впрочем, Бенуа так слаб, что даже не сможет раздавить муху.
Лидия прижимается к прутьям решетки прямо напротив Бенуа.
— Думаю, теперь ты уже морально готов к тому, чтобы во всем сознаться, да?
— Я никого не убивал…
Это новое проявление упрямства на несколько секунд лишает Лидию дара речи. Она никак не ожидала, что он опять станет цепляться за свое вранье… Затем в ее груди начинает нарастать гнев.