Укус змейки
Шрифт:
— Пожалуй, вы слишком консервативны, чтобы измениться к лучшему, — сочувственно заметила она. — Но некоторым женщинам нравятся старые зануды.
Вне себя от ярости, Джеф обхватил ладонями лицо Мэри и жадно припал к ее губам. Позже ему пришлось пожалеть о содеянном, но в тот миг респектабельный врач словно потерял голову.
На мгновение Мэри оцепенела, никак не ожидая, что за злой выпад придется расплачиваться вот таким образом. А главное, инстинктивная реакция протеста, на которую она полагалась, не последовала. Джеф вынуждал ее к ответным действиям,
Чувства ее обострились до предела, упоительные ощущения подчиняли себе — вкус его губ, жарких и нежных, глухой стук его сердца, упругое прикосновение его бедра кружили ей голову. Она судорожно вцепилась в Джефа, чувствуя, что у нее подгибаются колени. Впрочем, не только колени — трепетало все тело, по мере того как жаркая волна поднималась в груди и по жилам разливалось жидкое пламя. Привстав на цыпочки, Мэри самозабвенно обвила руками его шею.
Хрипло застонав, Джеф отпрянул. Бедняга задыхалась, ноги подкашивались, а он смотрел на нее так, словно видел перед собой уличную приставалу. В его взгляде отчетливо читались ужас и отвращение.
— Не вы ли только что обвиняли меня в несдержанности? — попыталась отшутиться Мэри, скрывая обуревающее ее смятение. Поцелуй, задуманный как возмездие, потряс ее. Неужели целовать ее, даже с целью наказания, настолько противно?
— Я был уверен, что вы возражать не станете: одним поцелуем больше, одним меньше…
— До сих пор я сама решала, с кем мне целоваться! — Она не без удовольствия отметила, как Джеф побагровел от смущения.
— Сам не знаю, что на меня нашло. Впрочем, что-то я не заметил, чтобы вы отбивались или громко звали на помощь, — добавил он ехидно. — Даже напротив!
— Как это по-мужски — перекладывать вину на хрупкие женские плечи! — усмехнулась Мэри, закрывая глаза на то, что упрек в ее адрес справедлив. — Кстати, мне не нравится ваш взгляд. Полагаю, вы потратили немало лет на то, чтобы усовершенствовать свою презрительную гримасу. Восхищена неподражаемым изгибом ваших губ, но этим меня не проймешь. Что до так называемой уступчивости, мне просто не хотелось распалять вас еще больше. На многих мужчин сопротивление действует, как красная тряпка на быка.
— Не сомневаюсь, ваш опыт в отношении плотских утех богат и разнообразен, но умоляю, избавьте меня от подробностей. Непристойности не в моем вкусе.
— Непристойности! — вскипела она от негодования. — По крайней мере, я не принадлежу к числу лицемерных святош!
— Мэри!
Девушка оглянулась: за спиной стояли сестры.
— Джеф, я… — Сесиль шагнула вперед, Элейн следовала за ней по пятам.
— Не смейте за меня извиняться, — мрачно процедила Мэри сквозь стиснутые зубы.
— Мистер Мейсон наш гость.
— Ваш, но не мой. Я пригласила только тех, кто мне по душе, — по-детски надулась она.
— Как насчет тети Коры? — напомнила Элейн.
— Родственники не в счет. Их нельзя не позвать:
— Джеф, это Элейн. — С упреком поглядев на сестер, Сесиль оборвала их перебранку на полуслове.
Мэри с торжествующим злым интересом наблюдала за тем, как в глазах у гостя вспыхнуло узнавание. Ее знаменитая сестрица Элейн занимала одно из первых мест в десятке лучших фотомоделей мира: ее портреты уже несколько лет не сходили с обложек журналов.
Природа одарила младшую сестру превосходными внешними данными, а в придачу добавила то неуловимое, не поддающееся описанию свойство, что превращает любую мало-мальски миловидную женщину в принцессу из сказки. Пышные каштановые волосы уложила опытная рука парикмахера, легкий макияж подчеркивал выразительную красоту лица, но неповторимое обаяние Элейн не имело ни малейшего отношения к косметическим ухищрениям.
При виде ее у мужчин просто слюнки текли, но, столкнувшись с ней лицом к лицу, поклонники, как правило, смущались и робели. Но Джеф не из их числа, заметила Мэри, видя, как во взгляде сестры вспыхнул интерес, когда он поднес к губам ее руку. Элейн смотрела на него снизу вверх, что было в пользу гостя: длинноногая, безупречно сложенная, она все же стеснялась своего роста.
— Сесиль сказала, что вы тоже врач. — Красавица ослепительно улыбнулась. Видно, благодаря этой улыбке множество парфюмерных изделий нашли своего потребителя. — И чем это ты разозлена, Мэри? — не удержалась она от вопроса. Томную улыбку рекламной звезды сменила озорная гримаска.
— Он меня поцеловал.
— Какой смелый! — Сесиль обменялась с гостем сочувственным взглядом, давая понять, что его выходка позабавила ее.
— О шипах бедняжку не предупредили? — хихикнула Элейн.
— Вот вам сестринская солидарность! — вознегодовала Мэри и, повернувшись, демонстративно покинула место событий. А сестры пусть любезничают с этим Мейсоном, раз уж он им интересен…
Подготовить для родителей сюрприз — званый вечер — оказалось непростым делом. Во всяком случае, в отношении сюрприза: в провинциальном городке Медфорд в штате Орегон, где чету Грантов знают абсолютно все, скрыть что-либо от заинтересованных лиц абсолютно невозможно. Но изумление родителей с лихвой вознаградило Мэри за все затраченные усилия: те приехали в ресторан, ожидая увидеть столик со свечами, накрытый на семью, и обнаружили, что снят целый зал.
Виновники торжества просто налюбоваться не могли на младшую и старшую из сестер, но Мэри ничуть не обиделась. Ведь она-то всегда рядом с родителями. Зато до чего приятно им повидаться с Сесиль, которая заведует отделением в оклендском госпитале, и Элейн, которая в течение недели может несколько раз облететь земной шар. С тех пор как она обосновалась в Нью-Йорке, дома ее видят крайне редко.
Бдительно проследив за тем, чтобы все наполнили бокалы, готовясь чествовать юбиляров, Мэри поднялась на подиум, где уже стояли сестры, и в свою очередь поздравила родителей.