Укус
Шрифт:
— Очень смешно, — пропыхтела Пегги, выныривая из узла головой вперед — будто снимая рубашку.
И тут я задался вопросом, а что случилось с моей рубашкой. Кэт вернулась в машину с молотком в одной руке и веревкой в другой.
— Где моя одежка? — спросил я ее.
— Здесь же.
Я взглянул на Кэт. Она возилась с упаковкой влажных салфеток. Рубашки моей как-то не наблюдалось. Сбитый с толку, я даже посмотрел на приборную доску — вдруг она как-то успела ее туда навесить.
— Где — здесь? — спросил я, когда
— Ты смотришь прямо на нее.
— ?..
— Она на мне, дурень.
Приглядевшись, я все понял. Конечно же. Она напялила мою рубашку поверх своей. С их яркими, пестрыми узорами они были настолько похожи, что смешались в единое целое.
Окончательно высвободившись из пут, Пегги бросила скомканную веревку на пол.
— Спасибо, что не помогли, — бросила она.
— Не за что, — в тон ей ответила Кэт. Пачка влажных салфеток наконец подалась ее напору и открылась; приятный лимонный запах наполнил салон.
— Тебе не жарко в двух сразу? — поинтересовался я.
Кэт в зеркале улыбнулась.
— Терпимо.
— Крепкий же ты орешек.
— Такая уж я. Мне просто нужны были обе свободные руки. Можешь забрать теперь. Уверена, обойдусь и одной.
— Я лучше сначала от крови почищусь.
— Да и мне не помешает, — пробормотала она. — В багажнике — та еще жуть.
— Не торопись, я пока обхожусь нормально, — махнул рукой я.
Еще один поворот дороги. По-прежнему — никакого фургона впереди. Хотя темень чуть разбавилась. У следующего витка наш грот, как оказалось, кончался. В пятидесяти ярдах от нас начинался столб света, казалось, вонзающийся прямо в небосвод. Мне даже пришлось зажмуриться и отвернуться.
— М-да, — протянула Кэт.
— Нервничаешь? — По голосу было очевидно, что да.
— Чувствую себя как перед дверью кабинета директора.
— Тебя что, вызывали к директору хоть раз?
— А то как же! Я спихнула парня с перекладины.
— Ты… сделала… что?
— Он сам напросился!
— Рад это слышать.
— Он наступил на пальцы моей подружке. Ее звали Ардет. Она карабкалась по перекладинам ниже его, и он специально наступил ей на пальцы. Наступил сильно. Думал, что это весело, но Ардет чуть не упала. И я его спихнула. Он крепко поцеловал землю… и, как бы меня потом не ругали, я все равно не испытывала угрызений совести. Думала — поделом ему.
Мы улыбнулись друг другу через зеркало. Мое настроение приподнялось. Ненадолго, впрочем — анекдот закончился, а перспектива красочней не стала.
— Сколько тебе тогда было лет?..
— Девять или десять.
— Крепкий орешек уже тогда.
— Уж поверь. Я тогда жила по темным законам. Око за око, зуб за зуб. Но поход к директору попортил мне крови. Мне пришлось ждать у его кабинета где-то с полчаса… и к тому времени, как меня вызвали, я еле-еле ноги переставляла. Тогда он вышел сам, прикрикнул на меня, и я обмочила себе штаны.
— Буэ! — скривилась
— Бывает в жизни и такое, — пожала плечами Кэт.
— Только сейчас так не сделай, — сказал я.
Мы оба рассмеялись. Пегги смолчала. Она сидела, положив руки на плотно сжатые колени, выпрямив спину едва ли не по-королевски. За темными очками не было видно глаз, отчего создавалось жутковатое впечатление, что на лице девушки — две черные запавшие дыры.
И вот мы выехали из тьмы грота в ослепительный свет дня.
— Наконец-то, — выдохнула Кэт.
Ослепленный, я остановил машину.
— Куда он делся? — выпалила Пегги.
— Он должен быть где-то неподалеку, — ответила ей Кэт.
— Дай-ка мне пару салфеточек, — попросил я.
Упаковка шлепнулась мне на колени. Вытянув из нее комок влажных тряпочек, я принялся обтирать кровь Эллиота с груди и живота, потом — с рук. К тому времени, как я закончил, мои глаза потихоньку привыкли к солнцу.
Нас все еще окружали крутые отвесы скал, но они больше не закрывали нам небо. Перед нами раскинулся простор раскаленных песков и камней. Пустыня была достаточно прибитой — проехать можно было. Однако то тут, то там из песка торчали валуны самых разных размеров. Иные — по пояс взрослому человеку, иные — большие, как холодильники. Попадались даже такие, что могли дать фору автомобилю или грузовику. Ну и парочка таких, что и вовсе были со средний деревенский домик.
За такими вполне можно было незаметно припарковать фургон. Что Снегович вполне мог сделать.
Кэт подала мне наш мусорный мешок, и я бросил в него салфетки.
— Готов к выходной рубашке? — усмехнулась она.
— Как моя спина? — спросил я и наклонился, опершись грудью о рулевую колонку.
— Что с вами случилось? — спросила Пегги.
— Да ничего особенного, колышком игрался.
— Выглядит нормально, — сообщила Кэт.
— Бинт что-то весь мокрый, как по ощущениям.
Чья-то рука легонько надавила на бинт. Чья — я, конечно, видеть не мог, но скорее всего, то была рука Кэт.
— Просто пот. Кровь не выступает.
— Здорово! Спасибо. — Я откинулся на спинку, забросил руки на баранку и посмотрел вперед.
— Чем это вас? — Дотошный интерес Пегги к подобным вещам удивлял меня все больше и больше.
— Колышком. Острой палкой, я не шучу. И куда этот Снег спрятался?
— Может, просто поедем — и он покажется? — предложила Кэт.
— Хорошо, как поедем?
— Вперед и прямо, разумеется. Рубашку-то вернуть?
— Было бы неплохо.
Пока она снимала ее через голову, ее собственная, первая, рубашка задралась едва ли не до груди, обнажив живот; что-то мягко стукнуло меня по уху — отлетела одна из пуговиц воротника. За ней последовала еще одна — по тому же месту.
— Прекратить обстрел, — проворчал я, уклоняясь.
— Прости, не думала, что ее будет так трудно снять, — Кэт передала мне мою многострадальную одежку с заднего места. — Надевалась она проще. Она тебе точно нужна?