Улан. Трилогия
Шрифт:
– Сволочей, - закаменел лицом аншеф.
– Ффу, - выдохнул принц, - в основном такие... невинные на первый взгляд. Но ты же знаешь, что я Тайной Канцелярии следствие вести не раз помогал?
Собеседник кивает, поудобнее устраиваясь в кресел и Владимир продолжает:
– Ну вот с ними так, что прямых улик нет и дыбу волочь нельзя, но вот косвенные... У одного родственники начали "как по волшебству" богатеть, у другого ещё что-то. Расписал всё подробно, но лезть в такое болота без твоего ведома не могу - сам же знаешь, у каждого куча родни, да покровители знатные. А дело тут такое, что либо
Румянцев покосился на зевающего Павла...
– Не бойся, - засмеялся Вольгаст, - он сам добрую четверть нарыл, да и понимает всё прекрасно.
Тут попаданец немного лукавил - цесаревича приходилось осторожно подводить к нужным выводам, а временами и "тыкать носом". Впрочем, такой метод "натаскивания" сработал и под конец подросток и в самом деле начал понимать - что и как нужно искать.
Округлив глаза, Пётр Александрович уважительно (немного переигрывая) посмотрел на Наследника и усмехнулся:
– Теперь я спокоен за будущее государства российского.
Подросток зарумянился слегка, но спокойно кивнул, принимая похвалу.
– Как я понимаю, теперь к Миниху?
– Предположил генерал-губернатор.
– Дай отдохнуть-то пару дней, - хмыкнул Померанский, - видишь же, что даже я упахался. Давай так...
Он задумался и на полминуты ушёл в себя...
– Давай-ка организуй какой-нибудь приём... Да впрочем, не мне тебя учить - на пару дней в городе останемся, так что если мы понадобимся... Но в меру, в меру, - предупредил Владимир заулыбавшегося Румянцева.
Много времени отнимала и разведка, которую здесь сильно недооценивали. Местные "Штирлицы" считали важными только планы "Центра", а перемещения отдельных рот и батальонов просто не учитывались, как не учитывались и перемещения мелких обозов противника.
Ну а отношение к разведке у попаданца, воспитанного на фильмах о "бравом спицназе", было прямо-таки трепетным и попытками внедрения отделений армейской разведки в каждом полку он буквально забодал всех. Серьёзно его воспринял только Суворов, да и и то - Владимир подозревал, что частично это было из-за субординации.
Нельзя сказать, что разведки не было совсем - в конце-концов, в каждом полку был квартирмейстер, в обязанности которого она входила. Вот только многие из них относились к такой обязанности как к чему-то необязательному, докучливому, оживляясь только во время непосредственных боевых действий. Ну и команды разведчиков в большинстве своём были так... Пионерская самодеятельность.
У казаков дела обстояли намного лучше...
– Чему ты удивляешься-то?
– Спросил Владимир у цесаревича, - ты посмотри, как казаки воюют? Либо отражают набеги превосходящих сил противника, либо сами идут в набеги - причём как правило на те самые "превосходящие силы".
– Они так хороши?!
Рюген засмеялся.
– Прости, - повинился он перед Павлом, - но это распространённая ошибка. Они хороши в определённых условиях, понимаешь? Если война - это мелкие стычки где-нибудь в плавнях или внезапные набеги, тут им равных нет. Битва в поле - уже хуже, хотя если
Тут Наставник умолк и уставился на подопечного, вынуждая того думать - почему.
– Поскольку почти все они - воины потомственные, то играет роль индивидуальная выучка, особенно заметная, если размеры отряда сравнительно невелики, - отчеканил Павел после короткого раздумья.
– Однако...
– Однако чем больше размер войска, тем большую роль играет артиллерия, обозы, правильная организация и единоначалие, - оттарабанил подросток.
– Верно, - похвалил его Рюген, - так что как армейская разведка и небольшие, элитные отряды этаких... горлорезов, казаки очень хороши, но как самостоятельное войско... Лет сто назад они ещё "тянули" на это определение, пусть и с трудом, а сейчас уже - никак.
Павел прикусил губу и задумался...
– А как быть с предательствами? Я тут много слышал, что казаки воюют как на стороне поляков, так и турок. Часто так бывает, что родные братья..., - не договорил он.
– Тема эта больная, - поморщился Померанский, - себя они предателями не считают. Понимаешь... Некоторые считают себя прежде всего русскими и православными, а уже потом - казаками. Другие - прежде всего казаками и уже потом - русскими и православными. А некоторым и вовсе плевать на эти понятия - у них есть привилегии, за которые те и держатся - и точка.
– А кто прав?
– Да хрен его знает, - хладнокровно ответил Вольгаст, - это уже области философии, а скорее даже софистики. Скажу тебе просто, что казачество сегодня не может существовать в том же виде, что века назад - изначально-то его создавали как некие... пограничные войска. Ну а если граница отодвигается, то и сами казаки должны отодвигаться вместе с ней, ну или лишаться части привилегий.
– А почему должны-то?
– с подковыркой спросил Наследник.
– А ты представь себе Сечь ну возле Москвы хотя бы, да с их привычками - набегами на соседей без особого разбора и прочим...
Подростка аж передёрнуло.
– Воот, - удовлетворённо сказал Наставник, - теперь понимаешь, что их надо либо менять, либо переселять - и третьего не дано.
– Мда, - протянул Павел, - то есть я им могу даже сочувствовать, но...
Если Померанский в Киеве только работал, оставляя время только на сон и и сокращённую (всего-то часика три!) тренировку, то с цесаревичем такой номер не прокатывал...
– Работать в моём режиме? И не проси - свалишься через три дня.
– Но ты же так работаешь, - возразил подросток.
– И? У меня организм один, у тебя другой. Все мы по разному устроены - вон, с математикой ты меня обогнал, да и другие точные науки тебе замечательно даются. Так и с остальным.
Аргументация Наследника не слишком убедила, если верить недовольно поджатым губам. Впрочем, через пару дней он нехотя признал правоту Наставника.
Рюген считал важным не столько помощь от Павла, сколько его обучение - по этому принципу он старался подкладывать подростку максимально разнообразные дела. Ну и... Подросток есть подросток, а тут ещё и с женщиной успел побывать, так что частенько мысли его принимали самое фривольное направление.