Улан. Трилогия

Панфилов Василий Сергеевич

Трофеи были своеобразные - больше двадцати тысяч лошадей - большая часть крымчаков шла с запасными конями под трофеи. Вот только куда девать их... Степняцкие лошадки для крестьянских хозяйств не годились и шли разве что на мясо, да всевозможным союзникам вроде калмыков и башкир. Сабли у большинства убитых были откровенно низкого качества... Так что по деньгам получилось небогато.

Зато почти двенадцать тысяч крымских татар остались лежать на земле...

Иваззаде Халил-паша* - великий визирь Турции в то время и одновременно - главнокомандующий.

Убитых

трое, да раненых четырнадцать** Звучит "Марти-Сьюшно", но это нормальный итог столкновения регулярной "средне-тяжёлой" кавалерии с иррегулярными отрядами - бывало и меньше. К примеру, Наполеон так оценивал боевые качества египетских мамелюков "Один мамелюк справится с тремя французскими драгунами, против десяти драгун потребуется уже десять мамелюков, а сотня драгун справится с тысячью мамелюков". То есть индивидуальное боевое мастерство меркло перед командной работой. Ну а здесь - не только командная работа и индивидуальное мастерство ветеранов-профи, но противник... не самый серьёзный, мягко говоря.

Зарубленные похитителями после начала погони старики и дети, которые не могли бежать в нужном темпе.*** Достаточно распространённая практика людоловов.

Глава одиннадцатая

– Даа, - с оттенком зависти протянул Павел, - хорошая битва вышла.

– Ничего хорошего, - поморщился бесцеремонно развалившийся на ковре Тимоня - сидели "без чинов", а денщик давно уже стал "своим" даже для Наследника.

– Ничего хорошего -, повторил он, - обычная бойня. Это как... Работа, что ли. Куража никакого, только кровища и вонища.

Цесаревич покосился на Наставника и тот кивнул:

– Всё верно - татары не тот противник. Если бы у них была возможность для маневра - да, кровушки могли попить, особенно ежели в степи. А тут... Сам видел - наши кони насколько выше да тяжелее, да выучка.

– Всё равно, - вздохнул подросток, - битва была.

– Тю!
– Удивился Потёмкин, - это разве битва? Тебе же сказали - бойня. Ты вон за эти недели успел в перестрелках поучаствовать, да схлестнулся пару раз на клинках с поляками (гвардеец умолчал, что страховали Наследника в эти моменты так...), так там действительно опасно было, а тут...

Конногвардеец махнул пренебрежительно рукой и Павел начал успокаиваться.

Своего подопечного Померанский "обкатывал" под усиленной охраной (обычно не слишком заметной) в разных ситуациях. Прежде всего - воспитать в цесаревиче воинский дух, привить умение смотреть в лицо опасностям. Затем - сделать его "родным" для вояк. Для этого Владимир отправлял его в "командировки" в самые разные полки - так, чтобы была хотя бы видимость какой-то опасности - пули там посвистывают, орудия бУхают...

Результат был - солдаты жутко гордились, что цесаревич сражался рядом с их однополчанами и всячески это подчёркивали. Таким образом они становились как будто ближе к нему, да и он к ним тоже. Получался этакий "вариант-лайт" боевого братства,

полезный как солдатам - чувство гордости и некоей "избранности" в сочетании с тем фактом, что подросток воспринимал всё очень серьёзно и старался заботиться о "своих" солдатах. Полезно и Павлу - вооружённый переворот в пользу кого-то другого с каждым днём становился всё более сомнительной идеей...

Да и для имиджа неплохо - когда будущий император может честно сказать, что дрался плечом к плечу с уланами/драгунами/кирасирами/егерями и т.д. Эпоха рыцарства, когда правители вели войска в бой самостоятельно, потихонечку уходила, но правители-рыцари ценились.

А собрались-то в шатре потому, что пили... Устали. Постоянная ответственность, грязь, кровь, вылазки в тыл врага... Ну, у Павла вылазок не было, но для его возраста и имеющихся впечатлений вполне достаточно. И у всех - большая битва впереди. Пусть уверенность в победе была у каждого, но вот уверенности в том, что ты останешься жив... С этим хуже.

Вообще-то пьянство в прифронтовых условиях не одобрялось, но в некоторых случая смотрели сквозь пальцы, особенно если не выпячивать это самое пьянство, а сам ты относишься к высшему командному составу... Кампания собралась небольшая, но интересная - сам Рюген, Павел... И не надо тут о спаивании подростка (!), в это время пить вино начинали в гораздо более раннем возрасте... Тем более, что в данном случае это был скорее антистрессовый препарат.

Был Потемкин, Тимоня, Никифор, Аюка, Суворов, Каменский, Осип Харин - тот самый драгунский полковник, что подал Грифичу дельную мысль, да и потом не оплошал. Было ещё несколько вояк разных рангов. Пили немного - не столько пьянство, сколько разговоры, песни, байки... Словом - проветривали мозги как себе, так и цесаревичу. Тот вчера рубился на саблях с одним из польских конфедератов и впервые убил человека. Пусть в восемнадцатом веке к такому относились куда проще, но всё-таки стресс.

– Забавное?
– Раздаётся тенорок Суворова, - ну это когда с Фридрихом воевали. В Польше, кстати, дело было - помните ведь, что все стороны тут гуляли как хотели.

– Вестимо, - прогудел Никифор и блаженно зажмурился.

– Ну так вот, - не мылись недели этак две и грязь аж кусками отваливалась. А тут на речку наткнулись, да вроде как никого вокруг. Поставили часовых, да мыться. Без штанов все - благо, тёплышко было, хоть и весна ещё. Позже девки местные подошли, да заигрывать с солдатами стали - за денюжку малую.

Генерал-майор замолчал ненадолго, поблёскивая лукавыми глазами.

– Не томи!
– Не выдержал Павел.

– Коль девки заигрывают, то у моих парней елдаки и того... по стойке смирно. А тут тревогу часовые кричат - нападение. Эт потом выяснилось, что пан местный решил подзаработать и полез к нам дуриком, не разобравшись - дворню свою вооружил, а их вроде как и много, но толку-то с них...

Похмыкали - пристрастие поляков к пышным свитам было известно хорошо, а уж сколько казусов возникало из-за этого...