Улан. Трилогия

Панфилов Василий Сергеевич

Пришлось выстраивать многоходовку, чего он откровенно не любил. Не любил потому, что чем больше деталей, тем больше шансов, что всё пройдёт не так, как надо. Однако и сторонником прямолинейной тактики Грифич не являлся, излюбленной его манерой была "стратегия непрямых действий", когда в два-три хода противнику ставился "мат" - желательно чужими руками. И желательно - чтобы все ходы по отдельности были совершенно невинны.

Здесь же пришлось выстраивать сложную схему из целой серии таких вот "непрямых действий". Сперва нашли слабое место - посредственную потенцию, затем раздули из этого целую проблему. Ну а на нервной почве оно

и в самом деле... повисло. Далее была сложная психологическая игра - и вот здесь спасибо психологам из двадцать первого века, у которых попаданец многому научился, когда сам был их клиентом - и в результате представители еврейской общины Петербурга подвели к нему юную (но дааалеко не невинную) деву из своего народа, подвели сами, достаточно было только лёгких намёков.

Дева эта кое-какими ухищрениями заставила агрегат работать и психологически "привязала" Александра Воронцова к себе. Ну а далее - шпанская мушка***** и прочие препараты. Ну и диетическое питание столь же "полезное" для внутренних органов - Владимир, как спортсмен, очень неплохо знал основы диеты и влияния пищи на здоровье.

"Вбросы" были точечными, аккуратными, пусть и заняли больше времени, чем хотелось бы. Но... теперь никто не сможет связать смерть Воронцова с Рюгеном, а что смерть близка, это принц понял при первой же случайно встрече с Александром Воронцовым во дворце. Да - экстрасенсорика и да - при первой же возможности он "подтолкнёт" организм врага...

А самое приятное - удалось оставить "следы", которые приведут в ту самую еврейскую общину (никакого антисемитизма - а вот не надо было перехватывать контракты у кораблей Померанского!), а затем к пруссакам. На последних Грифич возлагал особую надежду - Пётр и так невзлюбил их после не слишком удачных итогов Семилетней войны, а тут ещё и смерть какой-никакой, но родни... Главное же - в этом случае Рюген сможет осуществить проект "Померания".

В конце сентября Воронцов умер.

Фехтмейстер* - Грубо говоря - тренер по фехтованию. Грубо - потому что статус фехтмейстера в ту эпоху был ОЧЕНЬ высок. Достаточно сказать, что даже мастера не дворянского происхождения пользовались почти всеми (крепостных купить было нельзя, ещё что-то в том же духе) привилегиями дворянства, а кое в чём их привилегии были выше (зависело от страны, от уровня самого фехмейстера и т.д.)

Адепты** - в данном случае подразумевается "Адепты фехтования".

Монитор*** - помощник мастера, в данном случае - фехтмейстера.

Он "тянул" за собой остальных**** - весьма реальный вариант. Представьте только - человек знает великое множество упражнений на скорость, растяжку, координацию, мелкую моторику, психологические настройки... Ну не могут эти знания не сказаться на результатах самым положительным образом.

Шпанская мушка***** - один из самых древних и распространённых афродизиаков. Даже в малых дозах оказывает отрицательное воздействие на почки, печень, желудочно-кишечный тракт и на центральную нервную систему.

Глава вторая

Похороны Воронцова стали неприятным моментом – императрица попросила Владимира написать речи и что-то вроде сюжета, зная его таланты в этом деле.

Ну и… Писать нужно было хорошо и только хорошо – и при этом так, чтобы не покривить душой. К примеру – что хорошего можно сказать о его способностях управленца или государственного деятеля?

Да ничего, но вот братом он был заботливым – этого не отнять… Так что прощальная речь, а точнее – речи, были красивыми и правильными, но душой Померанский не покривил!

Вельможи заметили это (не все, разумеется) и прониклись к Рюгену ещё большим уважением – интриганы умели ценить тех, кто с блеском выворачивается из столь неприятных ситуаций.

Задержаться в Петербурге «пришлось», но если честно – если бы не похороны, то он бы нашёл какой-то другой повод. В армии сейчас было затишье – крупных сражений не предвиделось, да и среди захваченных трофеев было огромное количество ингредиентов для пороха, провизии, оружия… В общем, для русской армии наступили благодатные времена, особенно – для квартирмейстеров.

Основной задачей стало не снабжение армии, а вывоз части трофеев на продажу, картография и разведка местности, устройство лагерей для длительного проживания и так далее. Словом – все дела были сравнительно неспешные – крупных сражений в ближайшие полгода явно не могло быть. Ну а главное – дело были выгодные, ведь доля от трофеев полагалась квартирмейстерам вполне официально.

В общем, Потёмкин ничуть не расстроился тем, что свою работу Грифич свалил именно на него – это был как раз такой случай, когда особых хлопот не требовалось, а вот подзаработать было возможно…

Бедным человеком гвардеец не был, но вот количество бедных родственников было угрожающим и всех он пытался как-то пристраивать. Ладно ещё мужчины – можно на службу, но вот как назло – подавляющее большинство относилось к женскому полу. Всевозможные незамужние и вдовые тётушки, малолетние племянницы… Словом, генерал-майор (пока ещё, но Пётр обещал повышение по результатам работы) крутился как мог.

Остаться Рюгену требовалось потому, что расследование смерти родственника императрицы закономерно привело сперва к евреям, ну а от них – к пруссакам. Последовали какие-то репрессии – не смертельные, ибо вина была косвенной, но кошельки тех, кто в своё время «перешёл дорогу» Померанскому, похудели изрядно, да и других проблем у них прибавилось.

«Прусский» же след был недоказуем и эфемерен, но был… Версий, почему им помешал Воронцов, было множество, но тут Владимир не оставил никаких зацепок – пусть фантазия поработает.

Пётр, узнав результаты расследования, закономерно пришёл в ярость – и вот тут-то начался «Проект Померания»...

– Тебе не кажется, что вассалы Франции и Англии на берегах Балтики – лишние?

Император начал разговор сходу, едва только принц зашёл в кабинет.

– Кажется, – спокойно ответил тот, - но самостоятельно «бодаться» с ними я никак не смогу, да и Австрия вроде как в союзе с ними.

– Вроде, - сухо усмехнулся Пётр Фёдорович, - они и сами не рады такому союзу. Сам же знаешь привычки что франков, что англов – бесцеремонные настолько… Освоились и начали через «свои» анклавы давить на Австрию. Ну и додавились – Мария-Терезия через посланников уже намекала нам, что они ей мешают. Правда, условия тоже ставила не самые лучшие. А вот теперь, после такой победы, заговорила немного иначе, да пруссаков надо приструнить…

Разговор получился сложным – австриячка предлагала не самые выгодные условия, да и Пётр не был настроен на благотворительность. Однако не зря Грифич подготовился к этому разговору и основные тезисы подготовил заранее – более чем за полгода.