Улан. Трилогия

Панфилов Василий Сергеевич

И главное - работа практически останавливалась******* - лично не сталкивался, но среди родных/друзей знакомых многие с ними работали и даже жили непосредственно в Польше. Рассказывали, что в поведении поляков очень много пафоса, спеси и 'ура-патриотизма', но как специалисты они - сильно ниже среднего. Вообще - у поляков есть прозвище 'цыгане Европы', а в Европе и Северной Америке о них рассказывают анекдоты, как у нас о чукчах. При этом никто не отрицает, что есть среди них и потрясающе умные, порядочные люди, вроде того же Рокоссовского - и немало! Но вот средний уровень...

Думаю, что дело тут в 'шляхетском гоноре'

и комплексе неполноценности, заставляющих 'пыжиться' и тратить усилия на тот самый пафос и спесь, вместо того, чтобы заниматься делом. То есть если у русских 'Лучше быть, чем казаться', то у поляков строго наоборот.

Но хочу сделать оговорку - это не свойство нации, а свойство культурной среды. Поляки, выросшие вне её, в большинстве своём прекрасные люди.

Глава седьмая

В начале мая 1780 года у Павла и его жены, урождённой Марии Подебрад, наконец-то родился мальчик. В связи с этим император объявил амнистию некоторым репрессированным ранее мятежникам, разрешив им селиться в маленьких провинциальных городах. Столицы губерний и тем более Петербург с Москвой были для большинства из них всё ещё закрыты, но хоть что-то... Была и налоговая амнистия для крестьян, для мелких воришек и так далее.

Вообще, под неё попало очень незначительное количество народа - от силы несколько тысяч. Но перечисление видов амнистий занимало достаточно много места и выглядело очень внушительно. Ну да - психология... Павел давно уже составил и имел наготове несколько списков для амнистий и... для репрессий. Списки эти не были постоянной величиной и в них постоянно вносились какие-то исправления.

Приближённые об этом знали - и знали, что некоторые из них время от времени проходят по самой грани, испытывая терпение Самодержца. Несколько 'особо умных' группировок даже 'подкупили' лакеев и те доносили им информацию об изменениях.

Так что бывший ученик нашёл у вельмож ещё одну форму воздействия и умело ей пользовался. Ух, как усложнились интриги сановников после этого нововведения! А как упростилась жизнь императора... Идею Владимир предложил через тестя, заведующего Кабинетом Его Величества. Предложил выдать именно за свою идею - нехай Головины упрочат своё влияние, ведь таким образом в руках тестя оказался не 'зародыш' спецслужбы, как было раньше, а спецслужба полноценная, пусть и маленькая. Пригодится.

На торжества по случаю рождения Наследника Рюген приехал, с трудом выкроив время - очень уж плотный график наметился у него с началом 'Картофельной' войны.

При встрече обнялись с Павлом - благо, обстоятельства были таковы, что не нужно было следовать этикету. Император встречал бывшего Наставника прямо в порту, куда прибыл вроде как случайно - с инспекцией. Такая случайность позволяла сильно сократить время, в противном случае чёртов дипломатический этикет не дал бы возможности поговорить раньше, чем поздним вечером.

– Здоровенький. И горластый!
– Вместо приветствия выпалил император и глуповато улыбнулся.

– Держал на руках?

– Да - и он меня описал!
– Восторгу Павла не было предела.

До самого дворца Самодержец рассказывал ему о сыне, порывисто размахивая руками. К концу поездки договорился уже до того, что

младенец обещал стать великим полководцем - ибо громко орёт, уверенно писает и хмурит бровки, если чем-то недоволен!

Нужно сказать, что брак с Марией получился удачным. Любовью здесь и не пахло - со стороны Павла, но жену он ценил, так что позже, возможно... Хотя вряд ли - император, можно сказать, был 'женат' на работе. Но вот Мария мужа сильно любила. А почему нет-то? Ну да, не красавец, но и не урод. Зато воин какой! Репутация человека, который ещё подростком отражал атаки турок в первых рядах и первым же входил в захваченные города... Прибавить несомненное мастерство наездника и фехтовальщика, танцора... Прекрасное образование, ровный характер, уважительное отношение к жене... В общем, та прекрасно понимала, как ей повезло.

Младенца нарекли Александром, а крёстным отцом стал не канцлер Воронцов, открыто на это намекавший, а Румянцев.

– Да отговорился, - ответил на вопрос Павел, переодеваясь в фехтовальном манеже, - дескать, он и так для меня второй отец, а его племянница как мать - куда ж ещё.

– А на деле?

– Да зачем он? И... дело даже не во власти, я и без того большую часть полномочий на себя замкнул. Старый он, долго не протянет, а ребёнку нужен настоящий крёстный, а не могильная плита с его именем.

– Румянцева будешь канцлером ставить?

– Его. Сперва вице-канцлером сделаю, чтоб дела успел принять нормально. Сам знаешь - администратор и полководец он отменный. Эвона как с Малороссией справляется уверенно, да со всеми этими Молдавиями-Бессарабиями...

– А на его место Потёмкина?

– Его. Рановато, конечно... Опыта б ему поднабраться, чтоб и с Новороссией и с Малороссией и с Новыми Землями справляться. Ну да ничего, справится - команду он себе неплохую подобрал, да и... Горит человек, хочет Юг сделать процветающим. Пусть. Справится.

Грифича кольнуло, как уверенно говорил Павел о скорой смерти канцлера. В эмоциях его было ощущение, что Воронцов просто зажился, стал лишним. На 'пенсию' по ряду причин не получается, так что придётся этак вот...

Переоделись и Владимир оценил форму бывшего ученика.

– Хорошо, даже вырос!
– Сказал он запыхавшемуся императору час спустя.

– Вырос... Только и ты... Ффу...

– Нет, ты просто отвык от моего уровня, вот и кажется.

– Ну может.

В Петербурге дел было много: раз уж приехал, то нужно было решать вопросы Померании-Поморья, Швеции... Кстати, как у короля Швеции, претензии к Павлу были - его люди несколько увлеклись и начали 'спрямлять' границу в Финляндии. Не то чтобы последняя была сильно нужна... Это лет через сто с гаком здесь могут открыть... А могут и не открыть (!) какое-нибудь месторождение, а пока - пустынные земли, богатые разве что рыбой и лесами. Но этого добра и в России было предостаточно!

– Вот здесь залезли, - тыкал пальцем по карте король, - а вот здесь и вовсе - военное поселение стали возводить!

– Ну начали так начали..., - Вильнул взглядом император.

Грифич возмущённо уставился на него:

– Я понимаю, что уходить не хочется, да и воевать я с тобой не буду. Тем более, из-за такой мелочи. Но ты хоть понимаешь, что из-за этого вот 'спрямления' я просто НЕ СМОГУ принять в Швеции некоторые законы, благоприятствующие России?

Задумался...