Улав, сын Аудуна из Хествикена
Шрифт:
Несколько пожилых челядинцев также чуть смущенно вызвались сплясать. Видно, им хотелось вспомнить забавы молодости.
Арнвид велел Тейту запевать и вести хоровод. Он, разумеется, знает этот пляс лучше всех, а фру Магнхильд и рыцарь Бьярне пойдут за ним следом. Но старики заартачились. Тогда получилось так, что первым в цепочке выступал Тейт, а за ним Ингунн и Арнвид с Турой. Всего в хороводе оказалось семеро мужчин с обнаженными мечами и шесть женщин.
Плясали они как нельзя лучше – Тейт запевал отменно. Его высокий звонкий голос был немного резковат, но всякий мог слышать, что он обучен пению. Чудесный звучный голос Арнвида усердно вторил ему, а у господина Бьярне и двух старых челядинцев тоже были еще очень хорошие голоса. Да и всех их раззадорил Тейт – до
Ингунн плясала, точно оглашенная, отрешившись от всего вокруг. Высокой и хрупкой, ей приходилось нагибаться ниже, чем другим женщинам; она опустила веки, побледнела и тяжело дышала. Когда она пробегала вперед под скрещенными клинками, распущенные волосы, плащом окутывавшие ее, чуть колыхались, словно ей хотелось подняться, взмахнув тяжелыми крылами… Прядь волос упала на грудь Тейту и зацепилась за его застежку. От этого ей было больно плясать, но она и не думала приостановиться, чтобы высвободить волосы.
Они сплясали и спели уже пятнадцать или шестнадцать стихов, когда фру Магнхильд внезапно издала громкий крик… Вся цепочка приостановилась. Пот градом катился по красному распаренному лицу хозяйки, и она держалась за грудь – она закричала, что не в силах более плясать.
Арнвид мотнул своей маленькой головой в сторону Тейта, его глаза необузданно сверкали, и он что-то крикнул, снова затягивая песню, а все мужчины стали вторить ему:
Лихо мы рубились,Все сыны Аслауг [ 99 ],Острым мечом пробудили быСпящую Хильд, коли бы знали…99
Аслауг – жена героя исландской саги Рагнара Лодброка.
Мужчинам захотелось спеть и последние припевы, даже если для этого придется перескочить через десять – двенадцать стихов.
Подарил сынам я мать,Ту, что им по сердцу!..Пляшущие вошли в раж и пели хором столь громко, что, казалось, им в ответ откликалось эхо:
Лихо мы рубились…Время песню кончить.Кличут меня Норны [ 100 ]Из чертогов Хэрьи [ 101 ].Один шлет за мною,С асами я стануПить хмельную брагуНа почетном месте.Земное счастье тленно:Смерть с улыбкой встречу.100
Норны – богини судьбы в скандинавской мифологии.
101
Хэрья – одна из валькирий (буквально: войско, рать).
Тут пляшущие стали расходиться, с трудом доплелись они до стола и рухнули на скамьи. Мужчины отложили мечи и стерли пот с лица, смеясь от радости. А те, кто помоложе и только смотрели на пляс, закричали, что он удался на славу. Магнхильд держалась за бока, задыхаясь от усталости.
– Да, вот это пляс! Не то что ваши прыжки
Потому как песни эти столь изысканны и сладки, будто мед; а те старинные плясовые больно грубы для таких сахарных куколок, как вы!
Молодые не заставили себя просить дважды – они и так думали, что старики расплясались не в меру; правда, чудно было увидеть хоть разок этот старинный пляс с мечами… да и…
Тейт подошел к скамье, где, съежившись у стены, сидела Ингунн, окутанная своими прекрасными волосами. Лицо ее не разрумянилось от пляски, а покрылось росинками пота и стало бледным, восковым.
– Притомилась я, не могу больше плясать. Посижу лучше да погляжу…
Тейт пошел к другим. Этот неугомонный парень, казалось, знал и уйму старых песен, и все новые.
Ингунн остановилась на туне – она покинула застольную, где играли и плясали, чтобы пойти к бабушке и лечь спать.
Уже близилась полночь – по всей огляди протянулась бледная, ясная полоса, пронизанная сверкающей белизной, сгущавшейся на севере в свинцовую желтизну. Только над горной грядой по другую сторону фьорда была словно наброшена серо-голубая пелена легких туч, а сквозь нее струился трепетный и влажный свет заходящей луны.
Хотя ночь стояла ясная, небо над землей было темнее, чем обычно в это время года, – пашни, луга и лиственные рощи были напоены влагой после непогоды, бушевавшей днем; земля дышала сыростью и прохладой. Над водой неслись редкие клочья буровато-сизого дыма, но все костры были погашены, кроме одного, большого и красного, светившегося далеко-далеко на мысу и отбрасывавшего свое отражение, будто узкий пылающий клинок, в голубовато-стальную воду.
Тейт тоже вышел из дому и стал искать Ингунн – она знала, что так оно и будет. Не оглядываясь, она стала спускаться по горному склону к пашне, которая лежала внизу, у фьорда. Когда девушка подошла к воротам изгороди и встала там, чтобы убрать жердь, он догнал ее. Они не сказали друг другу ни слова, когда пошли дальше, – она впереди, юноша позади, по узкой тропинке меж всходов нежной молодой пшеницы. Там, где кончалась пашня, бежал ручей, и тропинка вилась вдоль ручья под густыми зарослями ольшаника и ивняка вниз, к причалам. Лишь только они вошли в тень листвы, Ингунн остановилась. Было темно – хоть глаз выколи; она побоялась идти дальше.
– Ух!.. И холодно же нынче ночью, – чуть слышно прошептала она, вздрагивая от холода.
Она едва различала мужчину, стоявшего рядом, но чувствовала мягкое, сладостное тепло его тела, которое словно защищало ее от ледяного дыхания и терпкого духа мокрой листвы и влажной земли. Он все время молчал, и молчание это вдруг показалось ей ужасным и угрожающим. В припадке внезапно охватившего ее безудержного страха она подумала: нужно во что бы то ни стало заставить его что-нибудь сказать, тогда опасность минует ее.
– Хороша плясовая, которую ты пел в застольной, – прошептала она, – о вербе. Спой еще!
Тихим и ясным голосом Тейт спел во мраке:
Счастлива ты, верба,Растешь подле моря,Суля красоту и добро!Люди стряхивают с тебяУтреннюю росу.А я тоскуюДенно и нощно по Тегн [ 102 ].Подняв руки, Ингунн притянула к себе полную охапку веток, покрытых горько пахнущими листьями, – ее обдало в темноте дождем и росой.
102
Тегн – героиня «Саги о Богсвейг».