Улей
Шрифт:
Глава 10 Надежда
Теперь, когда защита снята, а мои следы врыты в землю вместе со зданием федеральной службы безопасности, мне ничто не помешает завладеть президентом. Ну, или Главами Российского правительства…
Только вот делать этого не стану. Нет никакого смысла. Пустая потеря времени в и без того короткой жизни.
Мне не нужна власть как таковая, мне не нужно править миром. Мне всего лишь надо было ответить на один вопрос, но я теперь точно убедился, что даже на верхах мира людей ответа на него не существует.
Мне понадобилось четыре дня чтобы понять бестолковость моей цели, понять что у власти нет ответов. И мне понадобилось четыре дня чтобы лишить жизни сотен людей. Им, покоящимся в могилах, уже нет дела ни до меня, ни до ответа, который я ищу. Их вообще нет. Вечная тьма, пустота, тишина — и это в лучшем случае.
Имел ли ты право Ворон? Неужели ты не понимал тогда, вначале, пустоту этого пути? Зачем ты рвался к власти над миром?
Я шел по знакомому парку, и вспоминал встречу с человеком, который наделил меня способностями повелителя. Тот ученый верил что повелители могут жить вечно… Если это так, то тому седому человеку было больше сотни лет. И все равно он не знал ответ.
Не знал он, не узнаю и я. Через десять лет я заброшу свои поиски, еще через десять я стану равнодушным. А еще через десять — если не найду цель в своем жалком бессмертии, то покончу с собой. И это будет, пожалуй, самое милосердное, что я сделаю для себя и для всего мира…
Может быть, стоит это сделать уже сейчас?
Прекрасный еще вчера парк с золотыми деревьями, стал похож на старого доживающего последние дни человека. Голые серые ветви, обдуваемые холодным ветром, умоляюще тянуться к свинцовому небу. Только сейчас понял, каким счастливым был я вчера, еще до того, как убил невинную девушку. Тогда у меня был выбор, тогда я еще видел краски мира. На свете мало радости и счастья, но хуже всего то, что почти всегда люди не замечают и проходят мимо даже этих крох.
Маша, Маша. Вот бы повернуть время вспять. Если бы я мог вернуться на день назад…
Окружающая завеса серого тумана сглаживала даже черно-белый мир. Так будет до скончания времен: серо и бессмысленно.
Боже мой. Как горько: сейчас я лишен не только цели в жизни, но и смысла существования. Я не знаю к чему стремится и ради чего жить. Даже не был уверен что когда-то это знал… Хотя нет, вру. Я знал это еще вчера, когда была жива она….
Я не хочу править миром, воевать с Омегой, и я не хочу жить в мире, где нет этой девушки…
— Ты… — произнесли рядом.
Я поднял голову, чтобы увидеть старую женщину в инвалидной коляске, позади нее, с полными глазами слез, стоит Маша.
— Маша…
Это невозможно. Призрак?! Или открывшаяся способность повелителя перемещаться во времени?!
Женщина в коляске бросила на меня строгий взгляд:
— Маша это тот самый молодой человек, который принес вчера деньги…
Вряд ли Маша ее слышала, она не отрываясь всматривалась мне в лицо, ручейки из глаз скапливаясь на подбородке превращались в крупные блестящие капли…
Нет,
Она вскрикнула и бросилась мне в ноги. Упав на колени прижалась к животу обняла и не выпускала. С трудом ее подняв, я обнял бившуюся в рыданиях девушку уже как равную себе:
— Прости меня Маша. Умоляю прости…
— Я люблю тебя мой повелитель, — сквозь непослушное горло выдохнула она.
— Я тоже Маша, я тоже.
Как оказался в ее квартире, не понял даже после того как попил на кухне чай вместе с ее матерью. Словно в черном тумане помню как воскресшая официантка не сводя с меня небесных глаз везла перед собой маму. Помню как что-то говорила и задавала вопросы эта старая женщина. Мы с Машей молчали…
Не знаю как, но она жива! Как каким образом? И хорошо ли это?
Конечно, хорошо Ворон! И не просто хорошо — прекрасно! И даже зная что Омега выйдет на Машу почти сразу, мне было все равно.
Я глядел в чуть влажные от высохших слез глаза девушки и не мог от них оторваться. Это было так, будто напротив сидит античная богиня… Как там ее? Афина, Афродита? Нет, с ней не сравнится ни одна из бездушных фурий.
— Маша, и все же ты не хочешь представить мне своего молодого человека? — спросила рядом женщина в инвалидной коляске.
Маша встрепенулась став похожей на перепуганную птичку:
— Да… Мама это…
— Меня зовут Александр, — пришел на помощь я. — Фамилия — Ворон.
— Хм. Интересная фамилия, — сухим голосом возвестила она. — Ворон, откуда такая?
— Обычная, — немного раздраженный ее вниманием к пустякам бросил я.
— Ну ладно дети, пойду я спать, — начала она дотронувшись до руки дочери. — А вы тут поговорите о своем, о молодом…
— Спокойной ночи Мама, — сумела выдавить Маша опустив почему-то глаза.
— Но Маша как… — хотел спросить я но осекся. Ну как можно о таком спрашивать?
— Ты… Ты хочешь что-то спросить…
— Маша, я думал ты мертва…
Она подняла на меня большие блестящие глаза:
— Правда? Я думала… Но да ты приказал мне покончить с собой. Можно узнать зачем? Хотя постой не говори. Мне это не важно. Если ты сейчас попросишь, я убью себя не раздумывая ни секунды…
Она всхлипнула, я скорее для того чтобы не видеть выступивших слез, крепко прижал к себе.
— Александр, — борясь со всхлипами продолжила она. — Когда я открыла двери балкона… в тот момент я думала только о твоем приказе. Но потом собравшись прыгать, вдруг вспомнила о маме. Как она будет жить?! Кто о ней позаботится? Но милый, Саша, я, я…. Теперь я готова умереть, зная что ты о ней позаботишься. Ты принес деньги, ей хватит это чтобы жить безбедно…
— Маша, — сказал я выталкивая слова через непослушное горло, — прекрати. Я никогда, повторяю, никогда тебя не обижу. Я итак все это время думал что ты мертва и от этого душа рвалась на лоскуты… Я люблю тебя Маша, и я тебя не обижу…