Улица Королевы Вильгельмины: Повесть о странностях времени
Шрифт:
Конечно, сейчас же нашлись доброхоты, которые выложили Меланье Михайловне «всю чистую правду» о похождениях Гуркина и Мелинды.
Она спросила:
— Та, что танцует Коппелию?
— Да, да, да!
— Видела уже ее, видела.
— Ну и что же вы на все это скажете?
На что остроумная Меланья Михайловна тотчас же ответствовала:
— А что сказать? Я давно знала, что у моего Феди отменный вкус!
А сама прекрасная Мелинда?
Если в чьей-либо судьбе московская комиссия нагрянувшая в отделение, и сыграла роковую роль, то это, прежде всего, в судьбе Мелинды. Не получив возможности расправиться с подполковником Гуркиным (кто знает, не попридержал
Разумеется, ни один из членов проверявшей нас комиссии не посмел бы лично заявиться в Венгерскую оперу и отдать такое распоряжение. Да и зачем? Существовал соответствующий отдел в ЦК Компартии Венгрии, быстро набиравшей силу. А рыбак рыбака не только видит издалека, но при случае, особенно если рыбак рангом повыше и не из утлой рыбацкой лодчонки, а из океанского траулера, может и указать, на какую именно рыбу следует закинуть сеть.
Словом, многообещающую молодую прима-балерину мигом вышвырнули из театра, как ненужный и даже опасный балласт.
Что же оставалось делать Мелинде? Вести домашнее хозяйство отца и рыдать по ночам в подушку?
И тут вдруг на сцене появляется сказочный принц. Ну, пусть не принц, а всего лишь немолодой нелюдимый долгоносый граф. Но зато какой! Граф Пал (если применить венгерский способ изменения имен — Павел по-нашенски) Эстергази, один из самых именитых и богатых венгерских аристократов. Приятель отца Мелинды, он в свои еще молодые двадцать четыре года сердечно поздравлял чету Оттрубаи с рождением дочки. Наблюдал, как ребенок растет, развивается, как становится хорошенькой девушкой, а затем и звездой венгерского балета. И вот теперь, когда ему было уже под пятьдесят, закоренелый холостяк и нелюдим Пал Эстергази получил неожиданную возможность выручить из беды дочь своего друга, предложив Мелинде руку, сердце и титул. С одним-единственным условием: о сцене она, разумеется, должна забыть навсегда.
И Мелинда не устояла, Графиня Эстергази — это звучало, хотя жених был старше нее вдвое. Выгнали, не захотели, чтобы она танцевала, — так вот получайте! У кого еще столько земель, замков, столько дворцов, столько денег, наконец!
И сыграли свадьбу — весьма скромную. Жених, как уже сказано, был мизантропом, людей не терпел.
Ситуация в Венгрии быстро менялась. Вскоре после свадьбы все земли графа конфисковали, дворцы тоже, временно оставив только один — для проживания.
И настал день, причем тоже не заставивший себя долго ждать, когда, провалив очередной заговор против новой власти, арестовали и самого премьер-министра Венгрии, и министров, и многих политических деятелей правого и центристского толка, и вообще богатых и влиятельных людей.
Попал в густую сеть и граф Эстергази. Его обвинили в том, что он финансировал заговорщиков. Состоялся суд. Графу отвалили на всю катушку и закатали на десятилетия в знаменитую будапештскую тюрьму Марко, В одиночную камеру — здесь судьи проявили полное понимание нелюбви подсудимого к общению с себе подобными.
Молодая графиня Эстергази хлебнула
И опять поворот! В октябре пятьдесят шестого года в Венгрии происходит восстание — тогда говорили «контрреволюция», а теперь венгры называют это народной революцией. Восставшие овладевают Будапештом и первым долгом выпускают из тюрем узников — уголовников, политических, всех подряд.
Оказывается на свободе и граф Эстергази. Руководители восстания, учитывая его родовитость и богатство, — ведь у него и за пределами Венгрии полно всякого добра, — предлагают ему пост премьер-министра нового контрреволюционного (или революционного) правительства. Ведь как политик граф Эстергази совсем молод, нет и шестидесяти.
Граф просит день на размышление. И в ту же ночь, захватив жену и старого верного камердинера, на собственном лимузине тайно покидает Будапешт по направлению к Вене.
В австрийской столице у Эстергази тоже дворцы: он ведь не просто венгерский граф, а австро-венгерский. Но задерживаться в Вене Эстергази не решается — кругом нее советская зона. А Сибирь, хотя и несравненно дальше, чем Будапешт, из которого ему посчастливилось улизнуть, но дорога туда для него всегда широко открыта.
И он быстренько переселяется в Швейцарию, в небольшой город Цюрих — здесь у него тоже дворец. Вот сюда, пожалуй, рука Москвы дотянуться не сможет. А в Цюрихе графа ждут уже много-много лет. Любопытная деталь: постельное белье на графском ложе здесь десятилетиями меняли на свежее каждый божий день.
И вот чета Эстергази поселяется в Цюрихе на всю оставшуюся жизнь. Нелюдимый граф, всегда чуравшийся общества, и графиня-балерина, женщина живая, общительная и веселая. А лет впереди еще много. Ей тридцать пять, ему немного за шестьдесят.
Так и живут они в Цюрихе до самой смерти Пала (Павла) Эстергази. А умер он в 1989 году. И было ему от роду девяносто два года.
А прекрасная Мелинда?
Увы, уже не прекрасная. Но все же со следами былой красоты на увядшем лице. Ведь ей теперь уже за семьдесят.
Недавно попала мне в руки австрийская газета «Курир» с большой, на целую страницу, статьей о графине Мелинде Эстергази, удостоившей Вену чести своего приезда. Официальный предлог? Ревизия многочисленных поместий, замков и дворцов Эстергази. Неофициальный? Вот цитата из интервью:
«Подумываю о переезде в Вену. Мой покойный муж не принадлежал к числу общительных людей. Я — совсем другая. Бесспорно, мне по душе быть на виду».
Из чего несложно заключить, каково приходилось Мелинде все эти долгие годы.
На многочисленных фото улыбающаяся нарядная старая женщина. И журналистские восторги в рамочках: шесть тысяч гектаров пахотных земель, двадцать восемь тысяч гектаров лесов, шестнадцать тысяч гектаров озер и пляжей. Это в одной только Австрии.
А общее ее состояние оценивается в миллиард долларов. Богатейшая женщина Европы!
Значит, пришло все-таки счастье к Мелинде?
Не верю!
Мне кажется, по-настоящему счастливые моменты в жизни Мелинды Оттрубаи были только тогда, когда она, знаменитая прима-балерина Венгерской оперы, сидела, улыбаясь, рядом с подполковником Советской Армии Федором Гуркиным в тесном будуаре перед его спальней, а закарпатская девушка Аннушка, робея и стесняясь «высоких господ», вносила поднос с дымящимся кофейником, двумя чашками и вазой со стопкой печенья.