Улица Пяти Лун
Шрифт:
— Мы для него ничего не можем сделать. Ему надо проспаться.
— Ты думаешь, Пьетро воспротивился планам босса прикончить нас?
— Возможно. И вот к чему это привело.
— Джон, тогда он должен знать, кто босс. Давай растолкаем его и спросим.
— Ничего не выйдет, Вики. Он беспробудно проспит еще несколько часов. Кроме того, с чего ты решила, что Пьетро выложит нам правду? Ему-то опасность не грозит. Босс, вероятно, бросил его сюда лишь для острастки, чтобы Пьетро поостыл и успокоился. Сама знаешь, наш милый граф в критические моменты склонен к истерикам, но,
Джон в расслабленной позе, сунув руки в карманы, привалился к стене, но он больше не выглядел вялым и безвольным. Даже голос изменился. Теперь Джон говорил четко и отрывисто, от раздражающей тягучести не осталось и следа.
— Посуди сама, — продолжал он резко. — Пьетро не может позволить себе обратиться в полицию, сам по шею увяз в этом сговоре. Он даже не может бежать и сменить имя, так как в этом случае ему придется отказаться от всего — от виллы, от римского особняка, от коллекции, от всего этого великолепия. Я почему-то с трудом представляю, что он способен сделать карьеру в качестве коммивояжера. Пьетро вовсе не плохой человек, он просто слабый. Сегодня вечером он много пил и, думаю, вышел из себя и вспылил. Но завтра... Завтра он повернется к нам спиной, Вики. Нас переправят в другое место, и Пьетро никогда не узнает, что с нами случилось. Он даже спрашивать не будет.
— Умеешь ты развеселить, — мрачно буркнула я.
— Мне тоже так кажется, — вздохнул Джон. — Ты даже не представляешь, как я не люблю сталкиваться с жестокой реальностью. Но когда речь идет о спасении моей драгоценной шкуры... Полагаю, нам лучше начать действовать, и незамедлительно. Они могут решить расправиться с нами, пока Пьетро в беспамятстве. Поставить его перед свершившимся фактом. Это избавит от мук его жалкую совесть. Да, думаю, такое вполне вероятно.
— Действовать? — Я так и вытаращилась на Джона. — Как действовать?
Джон нагнулся над Пьетро, поколдовал над одеялом и распрямился. Теперь можно было решить, что Пьетро не спит сладким сном, а скрючился от боли.
— Заметила, как Бруно беспокоится о своем хозяине? Если я не ошибаюсь, он слоняется где-то под дверью. Значит, так... Я барабаню в дверь и ору что есть мочи. Ты теребишь Пьетро. Когда Бруно откроет дверь, дергай за одеяла посильнее. Надо создать впечатление, будто у Пьетро конвульсии.
Джон в упор посмотрел на меня, я послала в ответ бараний взгляд. Он раздраженно фыркнул:
— Ладно, сейчас покажу. Вот, смотри... Примерно так.
Он ухватил Пьетро за руки и за ноги и принялся трясти, подобно тому, как трудолюбивые домохозяйки трясут матрасы. Выглядело чертовски убедительно. Полное впечатление, будто Джон пытается удержать конечности человека, который бьется в эпилептическом припадке.
Толстые щеки Пьетро мотались из стороны в сторону, но блаженная улыбка держалась будто приклеенная.
— Постарайся загородить его лицо, — добавил Джон, с отвращением глядя на беднягу. — С этой глупой физиономией ничего не сделаешь.
Он встал, отряхнул брюки, и я заняла его место.
— По-моему, с Бруно тебе не совладать, — сказала я,
— Скорее всего. Но у меня появится шанс, если застигнуть его врасплох. Ежели увидишь, что дела мои плохи, можешь прийти на подмогу, я не обижусь.
Придумать ответ поязвительнее я не успела, так как Джон подскочил к двери, замолотил в нее кулаками и заорал:
— На помощь! Помогите! Пьетро умирает! На помощь, на помощь, на помощь...
Долго напрягать голосовые связки ему не пришлось. Должно быть, Бруно и впрямь отирался под дверью. Засовы и цепи взволнованно загремели. Я набросилась на Пьетро и что было сил затрясла безвольное тело, украдкой косясь на дверь. Удивительно, но пока все шло как по маслу.
Однако замысел едва не провалился, не успев начаться. Встревоженный Бруно с такой силой распахнул дверь, что Джон впечатался в стену.
После этого все пошло наперекосяк. Я увернулась от Бруно, который набросился на меня, словно самка бегемота, защищающая своего детеныша. Гигант рухнул на колени и склонился над Пьетро. Что ж, коли Джон выведен из строя, то действовать нужно мне. Я сцепила руки в замок и вскинула над головой, собираясь ударить Бруно по шее сзади, как сплошь и рядом делают крутые парни в детективных телесериалах. Правда, особых надежд на сей прием я не возлагала, уж слишком эта шея походила на гранитную глыбу. Скорее всего, я просто останусь без рук. Впрочем, на том свете они мне вряд ли пригодятся...
Пока я раздумывала да примеривалась, а Бруно кудахтал над хозяином, из-за двери появилось плоское существо. Ба, да это наш герой! Прикрывая лицо и постанывая, он нетвердым шагом двинулся к нам.
Уж не знаю, то ли Бруно услышал шаги, то ли все-таки догадался, что с его хозяином ничего ужасного не произошло, но он вдруг обернулся. И без того уродливое лицо было перекошено от ярости. Стоя на коленях, он попытался ухватить меня, но я оказалась проворнее и метнулась в сторону, забыв опустить руки. Со стороны мое движение, должно быть, напоминало элемент из авангардной балетной постановки: зрелая девица, сцепив руки над головой, скачет как горная серна. Издав рык, Бруно начал вставать. Именно начал — при его габаритах и гибкости это был настоящий производственный процесс. Словно разгибался огромный, плохо смазанный механизм. Он уже почти распрямился, когда мимо меня что-то со свистом пронеслось. Это был Джон — пригнув голову, он снарядом метнулся в громилу...
Ни слышать, ни видеть такого мне не доводилось. Весь воздух разом вышел из легких Бруно, будто весь пар вдруг вырвался из свистка чайника. Бруно раскинул огромные ручищи и зашатался. Голова его мотнулась назад, с силой ударилась о каменную стену, огромное тело медленно осело на пол, глаза закатились.
Джон выпрямился и потер лоб. Другая рука тревожно ощупывала нос.
— По-моему, я проломил себе череп, — прогнусавил он.
— Ничего страшного, главное, что твои драгоценные музыкальные руки не пострадали, — безжалостно ответила я. — Пошли отсюда!