Уличный адвокат
Шрифт:
– Давай как можно медленнее.
Я стоял в метре от них. Дверь раскрылась. Еду привезли на небольшой тележке, используемой вспомогательным персоналом для перемещения увесистых кип бумаги, которую мы изводили в неимоверном количестве. Четыре больших пластиковых судка с супом и пакет из коричневой бумаги с нарезанным хлебом. Не знаю, было ли там что-нибудь из напитков. Выяснить это нам так и не пришлось.
Амстед шагнул в вестибюль, ухватился за ручку тележки, и тут тишину разорвал грохот выстрела. За стеллажом, стоявшим сбоку от стола мадам
В лицо мне брызнули теплые сгустки. Мистер пошатнулся и без звука упал на спину. Решив, что пуля задела и меня, я заорал. Связанные заложники вопя соскочили со стола и неуклюже ринулись к двери. Я стоял на коленях, закрыв глаза, со страхом ожидая взрыва. В следующий момент я вскочил и рванул на себя ручку второй двери, чтобы спастись из грядущего ада. Последнее, что я увидел, было распростертое на дорогом восточном ковре тело Мистера.
Он лежал, раскинув руки, так и не успев дернуть за красный проводок.
Вестибюль мгновенно заполнился парнями из СУОТ в касках и бронежилетах. Глаза мне застлал туман.
– Вы ранены?- спросил меня кто-то.
Я не знал.
Лицо и рубашка были в крови и липкой субстанции, которую врач позже назвал спинномозговой жидкостью.
Глава 3
На первом этаже, подальше от Мистера, толпились родственники и друзья. Десятки сотрудников, сходивших в кабинетах с ума от переживаний, встретили нас радостными возгласами.
Всего в крови, меня сразу провели в небольшой спортивный зал, где юристы фирмы фактически не показывались: мы были слишком заняты, чтобы транжирить время на заботу о собственных телесах. Любителя поразмяться завтра же почти наверняка завалили бы дополнительной работой.
Среди обступивших меня врачей я, слава Богу, не увидел Клер. Убедившись, что кровь не моя, врачи умерили пыл и ограничились общим осмотром. Давление, естественно, подскочило, пульс был бешеным. Мне дали какую-то пилюлю.
На самом деле мы нуждались в душе. Вместо этого меня распластали на столе и десять минут с пристрастием следили за давлением.
– У меня шок?
– Будем надеяться, нет.
Но чувствовал я себя совершенно разбитым. Где Клер?
Шесть часов я провел под дулом пистолета, жизнь моя висела на волоске, а жена так и не соизволила прийти сюда вместе с родственниками других заложников.
Наконец я попал под душ. С наслаждением я трижды тщательно промыл шампунем голову, потом долго стоял под секущими обжигающе-горячими струями. Время замерло. Керту! Я жив, я дышу, тело исходит паром.
В чужом махровом халате, чистом, но слишком просторном для меня, я вернулся к столу, где врачи еще раз проверили мое давление. Вихрем ворвалась Полли и бросилась мне на грудь. Видит Бог, я в этом нуждался. В глазах у нее блестели слезы.
– Где Клер?- спросил я.
– На вызове. Я ей звонила каждую минуту.
Полли было известно,
– С тобой все в порядке?
– Думаю, да.
Поблагодарив врачей, я вышел из зала. В коридоре меня встретил Рудольф, неловко обнял и пробормотал: "Поздравляю",- словно я и впрямь добился большого успеха.
– Никто не ждет, что ты завтра появишься на работе,- казал он так, будто выходной день мог решить все мои проблемы.
– Об этом я еще не думал.
– Тебе нужно прийти в себя.
Мне хотелось поговорить с Барри Нуццо, но его уже не было. Кроме меня, из заложников никто не пострадал, если не считать растертых веревками запястий.
Кровопролитие свелось к минимуму, полиция торжествовала.
Переполох в "Дрейк энд Суини" улегся довольно быстро, правда, значительная часть сотрудников еще оставалась на первом этаже, в стороне от Мистера и его динамитных шашек. Поверх халата я накинул принесенное Полли пальто. Вид в кроссовках был у меня довольно дикий, но кому какое дело!
– На улице ждут газетчики,- сообщила Полли.
О да, пресса! Ведь сенсация. Не банальная расправа с сослуживцами, а захват целой группы почтенных юристов повредившимся в рассудке бродягой.
Однако интервью срывалось: бывшие жертвы потихоньку разошлись, террорист получил пулю в лоб, динамит никому больше не угрожал. Господи, а могла бы выйти такая история! Стрельба, взрыв, звон битого стекла, на тротуаре ошметки человеческих тел. Прямой репортаж в программе девятого канала сегодня затмил бы все остальные новости дня.
– Я отвезу тебя домой,- предложила Полли.- Пошли.
Приятно было подчиниться ее заботе. В голове у меня беспорядочно кружились обрывки мыслей, соединить которые не хватало сил.
Через запасный выход мы покинули здание. До боли в легких я вдыхал холодный ночной воздух и не мог надышаться. Пока Полли бежала к своей машине, я прятался в темноте, наблюдая за продолжавшимся на стоянке спектаклем: вокруг полицейских автомобилей, машин "скорой помощи", фургонов телевизионщиков суетились люди. Пригнали даже пожарную машину. Одна "скорая" подъехала ко входу задом, наверное, для того, чтобы отвезти тело Мистера в морг.
Жив! Жив! Это слово вертелось у меня на языке. Я чувствовал, что улыбаюсь. Жив!
Крепко смежив веки, я принес Господу краткую, но искреннюю благодарность за избавление от террориста.
Полли вела машину, ожидая, когда я заговорю. Из глубин подсознания начали выплывать звуки. Резкий щелчок затвора снайперской винтовки. Затем когда перекрестие прицела нашло цель - выстрел. Беспорядочный топот ног бросившихся к двери заложников.
Что, собственно, я видел? Помню стол, на котором сидели, опустив глаза долу, семеро моих коллег, помню, как Мистер направил пистолет в голову Амстеда. Когда снайпер нажал на курок, я стоял у Мистера за спиной. Что помешало пуле, пронзив его, продолжить полет и поразить меня? Ведь стены и двери пуля пробивает насквозь.