Улики горят синим пламенем
Шрифт:
Гуров насторожился:
– Думаешь, он может иметь отношение к поджогу машин?
Дорохов покачал головой:
– Кто, Мурад? Зачем ему это? Гаражей он не строит, страховым бизнесом не занимается.
– А в качестве мести за родной аул?
– Нет, для него это слишком мелко. И, я бы сказал, унизительно. Он работает по-крупному, с размахом. Что ему десяток-другой сгоревших машин?
Со стороны Гуров напоминал собаку, взявшую след.
– А при чем тут Ставрогин?
Дорохов подумал – стоит ли открывать сыщику
– При чем Ставрогин? – переспросил он. – А Ставрогин, как всегда, при деньгах. А вот, кстати, и он. Легок на помине!
В дальнем конце коридора появился солидный, сравнительно молодой человек с бородкой-эспаньолкой. Он важно шествовал в сопровождении Крячко. По лицу Станислава было заметно, что роль сопровождающего столь высокой особы не доставляет ему удовольствия.
Гуров прервал журналиста:
– Ладно, твой номер сразу после моего. Спрячься, чтобы он тебя не увидел. Сейчас я его слегка выпотрошу, а на обратном пути ты сможешь его перехватить. И делай с ним все, что хочешь, ни в чем себе не отказывай.
– Спасибо, Лев Иваныч! – улыбнулся журналист. – А вы нормальный мужик! Знаете, в этом пиджаке вы вылитый Клинт Иствуд.
– Исчезни! – прорычал сыщик.
Дорохов понял его с полуслова и скрылся за оконной занавеской. Гуров присоединился к Станиславу и кивком головы представился Ставрогину:
– Гуров, Лев Иванович. Полковник.
Ставрогин в ответ также представился полковнику. Все вместе они прошли в кабинет генерала Орлова.
В кабинете, к немалому удивлению сыщиков, важный клиент повел себя крайне просто. В разговоре он обращался не только к генералу, но и к обоим полковникам. Вроде как не делал между ними никакого различия или знал об их дружбе.
– Братцы, мне жутко неудобно, – признался Ставрогин. – Я не хотел никуда заявлять, но наш глава фракции настоял. Для него это лишний повод попиариться. Он такого ни за что не упустит, вы же его знаете. Мне самому и в голову бы не пришло раздувать это дело. В общем, если вдруг от меня потребуется какая помощь, обращайтесь. Найдете поджигателя – отблагодарю. Если свернете дело на тормозах, тоже в обиде не буду. Мне вся эта шумиха ни к чему. Не люблю сомнительной популярности. Как там у Ильфа и Петрова? «Попал под лошадь О. Бендер». Нет, я себя в роли жертвы никак не позиционирую. Я личность активная. Люблю жить на адреналине, на грани фола. Покой не по мне.
Гуров полагал, что Ставрогин должен давать показания, а не интервью. Поэтому прервал его речь:
– Простите, все это крайне интересно, но мы бы хотели узнать размер понесенного вами ущерба. Машина, надеюсь, была застрахована?
Ставрогин вдруг как-то засуетился и стал двигаться к выходу.
– Да, конечно, застрахована. Так что нет никаких оснований беспокоиться. Извините, мне пора.
На прощание Николай Всеволодович придержал Гурова за пиджак. Его лицо прямо-таки лучилось доброжелательностью.
– А знаете, полковник,
Гуров с трудом сдержался, чтобы не зарычать. Он проводил господина Ставрогина до дверей приемной. Выглянув через пару секунд в коридор, обнаружил, что он пуст. Ни депутата, ни журналиста Дорохова там уже не было.
Из генеральского кабинета Гуров и Крячко прямиком отправились к себе, составлять план предстоящей работы. Дело предстояло серьезное. Это вам не убийства раскрывать, тут без писанины никак не обойтись. В воображении сыщиков уже высились горы бумаг, и радости это не прибавляло.
Вечер подкрался незаметно. Погода испортилась.
Этим субботним вечером многие были буквально охвачены странной лихорадкой. Иван Жуков был целиком поглощен составлением плана предстоящих мероприятий. Его энтузиазму позавидовал бы и завзятый бюрократ.
Иван строил графики, отчеркивал стройные колонки. Отдельно по поджогу машин, отдельно особняков, отдельно уничтожение причалов с катерами и яхтами. И так далее. Все объединяла графа «Отметка об исполнении».
При этом глаза главного городского мстителя горели благородным огнем борца за всеобщее счастье и равенство.
Тем же вечером страховщик Страховский напряженно всматривался в экран своего ноутбука. Всю свою жизнь он занимался страховым бизнесом. Собственно, чем бы еще он мог заняться с такой фамилией? Были в его деятельности успехи, бывали и неудачи. И вот он, шанс! Такого больше не будет.
Дело было рискованным, но оно того стоило. Страховщик Страховский откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Искушение было слишком сильным. Он понял, что не устоит.
Вечером убийца и пироманьяк Видинеев собрал лекарства, которые принимал по предписанию врача уже третий год, и аккуратно, стараясь не уронить и не просыпать, выбросил в мусорное ведро. Больше он в них не нуждался.
Весь прошедший день он находился под впечатлением событий огненной ночи. С присущей ему добросовестностью Видинеев приготовил канистру, ветошь, зажигалку и прочие необходимые вещи. При этом его руки мелко дрожали от нетерпения. Наконец-то! Вот он и наступил, праздник на его улице. Он уже не мог и не хотел сдерживаться.
Перед тем как выйти из квартиры, Видинеев проверил, не забыл ли он выключить свет и электроприборы. Потом тщательно закрыл форточки. Этажом выше жил идиот, который имел обыкновение курить, высунувшись из окна, и сыпал вниз пепел и окурки.
Пироманьяк Видинеев очень боялся пожара в собственной квартире.
Дело было тем же вечером, делать было нечего. Толя пил.
Пил Толя пиво, поскольку на более крепкие напитки денег не хватало. Борис молчал. Николай качал ногой, обутой в рваный «адидас» с Черкизовского рынка.