Ульмигания
Шрифт:
Вытащил Карвейт меч, разрубил оленя пополам и указал на заднюю, лучшую часть туши.
— Бери, старик. Я моложе, зубы мои покрепче, мне и жесткое мясо сгодится.
— Спасибо, Карвейт, — сказал старик. — Не нужно мне твоего мяса. Это я испытывал тебя. Теперь вижу — ты действительно добрый вождь. Я пришел помочь в твоем горе. Будет у тебя ребенок. Но для этого должно твое племя отказаться от приношений всем богам, каким вы сегодня молитесь, и три года каждое новолуние приносить к этой липе по оленю. Здесь обитает прекрасная богиня Лайма. Ей будете отдавать жертвы. А теперь обернись, вождь. Видишь
Вождь хотел спросить у старика что-то, но, обернувшись к липе, не увидел его. Старик исчез.
Мечом Карвейт нарубил дров, сложил ритуальный костер и взгромоздил на него оленя.
Три года куры носили жертвы богине Лайме. Впрочем, последние месяцы, с недоумением поглядывая на стройные талии всех трех жен Карвейта, они делали это менее охотно. Но Карвейт Великий считал себя человеком слова и решил до конца оставаться верным обещанию. По истечении срока, на рассвете, он явился с любимой женой к месту, указанному старцем. У самого берега волна покачивала плетеную корзину, в которой спал крепкий пухленький младенец.
Девочку назвали Неринга. В благодарность Лайме за чудесный подарок куры, собравшись всем племенем, устроили под липой пышный пир, длившийся три дня и три ночи. Явилась даже старая колдунья-отшельница, жившая в черных песках на севере косы. Она подошла к колыбели, отогнула корявым пальцем покрывальце, долго вглядывалась в девочку и сказала:
— Еще ждут тебя, Карвейт, неприятности с этим ребенком, но у девочки великое будущее и славное имя ее останется в веках.
Как она сказала, так и случилось.
С первых же недель девочка стала вызывать тревогу родных и беспокойство всего племени.
Она требовала все больше и больше еды, молока шести кормилиц не хватало, чтобы ее насытить. Когда ребенку исполнился месяц, няня уже не могла поднять его. В полтора месяца девочка дотянулась до куска жареного мяса, схватила его и съела. С этого возраста ей стали давать взрослую пищу. К году она бегала с подростками по лесу и была ростом со своего отца. Вот тогда и явился к Карвейту жрец-вайделот.
— Три года, — сказал он, — ты, Карвейт, заставлял племя молиться третьестепенной богине. На три года ты отлучил свой народ от верховных богов. И этот великий грех — на твоей совести. Если ты не хочешь накликать беду на всех куров, то должен немедленно умертвить это порождение злобного духа и отдать Нерингу в жертву Пиколу.
— Нет, — сказал Карвейт. — Неринга — дочь, подаренная Лаймой, и я верю, что она принесет счастье курам. Я никому не позволю ей навредить.
— Хорошо, — сказал вайделот. — Тогда я отправлюсь в столицу пруссов — Ромову и донесу обо всем Верховному Жрецу — Криве. Он пришлет сюда свирепых самбийских воинов, и кровь куров ляжет на твою голову, Карвейт.
— Будь по-твоему, — сказал вождь. — Пусть нас рассудит Крива. Я возьму Нерингу, и мы вместе пойдем в Ромову.
Путь от замка вождя куров до столицы пруссов был недолгим. Уже через сутки они предстали перед великим Кривой. Тот выслушал обе стороны, потом велел привести девочку. Пристально глядя ей в глаза, он сказал:
— Многие
Отныне Неринга пользовалась общей любовью и почитанием, а куры решили построить для нее огромный замок с потолками выше всякой сосны, чтобы было ей где жить, когда она вырастет.
Но и Неринга много доброго сделала курам. Подростком она с легкостью вытаскивала телеги, застрявшие в песке, и играючи выволакивала на берег лодки, терпящие бедствие в шторм. Ей ничего не стоило расчистить площадку под строительство хижины, выдернув с корнями несколько деревьев, или спихнуть в море дюну, угрожающую поселку.
Наконец пришло время и Неринге задуматься о потомстве. Но в малорослом племени куров не было ей пары, хотя лучшие парни сватались. Приезжали славные вожди и из других племен. Чтобы никого не обидеть, Неринга придумала испытание.
«Тот женится на мне, — объявила она, — кто докинет камень до Винде — огромного замка на другом берегу залива».
Многие пробовали, но ни у кого не получилось. А поперек залива до сих пор лежит дамба из камней, набросанных поклонниками Неринги. Один из них, приехавший из далекой Бартии, сказал:
«Нас обманули, дав невыполнимое задание. Нет в мире человека, способного докинуть камень до того берега».
И Неринга, дабы устыдить его, подняла валун в половину человеческого роста и швырнула так, что, пролетев через весь залив, он ударился о стену замка Винде. И гром от удара был далеко слышен. А из замка вышел человек, под стать Неринге — гигантского роста, и с криком: «Кто посмел швырять камни в мой замок?» подхватил валун в человеческий рост и так бросил его, что перелетел камень залив, пробил просеку в лесу на косе и упал в море.
И тогда сказала Неринга:
— Вот мой жених!
Вскоре после этого начался страшный ураган, длившийся больше года. Ветер не стихал ни на мгновение, а море намыло на косе невиданные доселе дюны. Воды залива устремились к западному берегу и соединились там с водами Немана. Потоп угрожал и замку жениха Неринги. Стала собирать она дюны в фартук и носить через залив, высыпая горами вокруг замка. Так и спасла его. А насыпь эта существует и поныне.
Весь тот год Неринга трудилась не покладая рук. То песок от поселка отгребет, то промоину в косе засыплет, то бросится в залив ловить лодки, смытые ураганом, то поможет навалить сосен для ремонта разрушенного дома. И только когда ураган стих, стало возможным отпраздновать свадьбу.
Неринга перешла жить к мужу, в Винде, но всю свою жизнь не оставляла куров без присмотра. То и дело она переходила залив и помогала им в тяжелых работах.
У Неринги родился сын. Но судьба его мало известна, ибо, согласно древнему пророчеству: «…придет ураган с моря, и будет бушевать год и один месяц, и стихнет. Но, подобно урагану, с запада и с юга придут сильные люди, закованные в железо, и будут они бушевать, пока не падут под их мечами боги и народы Пруссии, и не исчезнут с лица земли, как исчез народ ульмиганов…»