Уловка медвежатника
Шрифт:
– Думаю, что четверть ванны будет, – с тем же коротким смешком отвечал Евдокимов.
– Не страшно. Судя по тому, как он пьет, можно быть уверенным, что с таким количеством он справится очень быстро.
Однако Макарцева продолжало преследовать смутное чувство тревожности, к которому он всерьез прислушивался.
– Ничего подозрительного за ним не заметил?
– Как будто бы ничего особенного, – пожал плечами Евдокимов. – Насмотрелся я на этих миллионщиков, так что он не хуже и не лучше других будет.
– Как он себя ведет?
– Как и подобает всякому промышленнику, –
– Что он делает сегодня?
– Еще с вечера наприглашал в номер барышень и, заперевшись с ними, провел весь день.
– Весьма традиционный распорядок дня каждого миллионщика, вырвавшегося из заснеженной тайги. Впрочем, в ассортименте не хватает еще нескольких разбитых зеркал и парочки витрин. Но, судя по тому, как проходит отдых, эту часть развлечения он оставил на десерт. Наш гость опохмеляется?
– А то! – пряча скрытый восторг, отвечал Евдокимов. – На этот раз Серафим Родионович вполне обошелся двумя ящиками шампанского, дюжиной бутылок вина.
– Настоящий размах!
Внутри вновь зародилось неосознанное беспокойство, причины которого разобрать он никак не мог. Что-то складывалось не так. Но потом тревога так же быстро рассосалась, как и родилась, оставив после себя всего-то крошечный осадок – бесконечно малая величина, которой можно пренебречь.
– Не спускайте с него глаз. Мне важно знать, с кем он встречается, куда выходит, с кем общается. Не исключено, что он может проболтаться о чем-то спьяну. Так что нужно всегда присутствовать рядом с ним.
– С ним всегда находится кто-то из наших людей.
– Кто сейчас?
– Валентина. – И, предупреждая возможный вопрос, горячо заверил: – Она вполне надежная и весьма толковая, пересказывает все то, что он говорит. Кажется, он запал на нее всерьез. Во всяком случае, уже дважды вызывал к себе в номер.
– Он что-нибудь говорил о деньгах?
– Ни слова!
– Хорошо, – наконец решился Макарцев, – если дело и дальше так пойдет, скажешь ему, что я хочу с ним встретиться.
Потянулся третий день абсолютного безделья. Краюшкин не без улыбки думал о том, что начинает привыкать к праздному образу жизни и впоследствии ему потребуется немало времени, чтобы вновь войти в рабочий режим.
Помня наказ Виноградова, он даже не пытался с ним связываться, а здание сыскной полиции, размещавшееся в Малом Гнездниковском переулке, обходил за версту.
Выпроводив гостей, Виктор Краюшкин остался в одиночестве. Номер был прибран. Ничто не свидетельствовало о том, что еще вчера вечером, кроме обыкновенной грязи, какую можно принести с улицы в ненастный день, из комнат выгребли две корзины битой посуды. Как напоминание о разудалом веселье в самом углу комнаты стоял стул с поломанной ножкой. Но то ненадолго – обещали отыскать точно такой же, чтобы вписывался в интерьер.
Подняв телефонную трубку, Виктор Краюшкин, озираясь на входную дверь, набрал номер сыскной полиции.
– Слушаю, – раздался глуховатый голос,
– Это я, – негромко произнес Краюшкин, не называя своего имени.
– Рассказывайте, – равнодушно произнес все тот же голос бесцветными интонациями, как будто бы речь шла о самых обыкновенных вещах.
Краюшкин невольно усмехнулся. Вот так оно и бывает. Трудится человек, старается, надеется, что его направление в работе едва ли не самое главное, а потом вдруг натыкается на такой вот бездушный голос, и пропадет желание лезть из кожи вон. Как будто бы ушатом воды обдали!
– Все идет по плану. Кажется, они поверили, что я настоящий миллионер.
– Наслышан о ваших кутежах, батенька, – недовольно буркнул Григорий Леонидович. – Смотрите не переиграйте! А потом, не забывайте, что в кармане у вас нет миллиона, – и явно неодобрительно добавил: – Я, голубчик, за каждую копейку с вас спрошу, так что будьте поаккуратнее с казенными деньгами.
– Стараюсь, – виновато протянул Краюшкин.
– За вами кто-нибудь наблюдает?
– Мне показалось, что их двое. Один мужчина, назвался Нестором Сидоровичем…
– Как он выглядит?
– Лет сорока, приземистый, с короткими стрижеными усами. Хочет работать на моих приисках управляющим.
– Ах, вот оно что! Не удивлен, у вас ведь самый настоящий размах, – в голосе послышался откровенный сарказм. – А кто второй?
– Молодая барышня.
– Вы уверены?
– Во всяком случае, она мне попадалась на глаза дважды… Вчера вечером и вот сейчас. Она держалась от меня на значительном расстоянии, но все время бросала взгляды в мою сторону.
– Хм… Это не характерно для шпика. Они держатся не в пример скромнее. А вы не допускаете того, что могли ей просто приглянуться, – не без иронии сказал Григорий Леонидович. – Мужчина вы интересный, состоятельный. Умеете быть щедрым. А такие экземпляры очень запоминаются и нравятся женщинам. Но советую почаще вертеть головой. Наверняка среди толпы, что сейчас кружится подле вас, имеется еще пара внимательных глаз, которая ловит каждое ваше движение.
– Я понял вас, Григорий Леонидович.
– Вот только давайте без имен. Звоните мне только в крайнем случае.
Виктор Краюшкин положил трубку на рычаг. Где-то в глубине аппарата простестующе и громко звякнула пружина. В дверь негромко постучали. Наверняка явился коридорный, чтобы забрать подпорченный огнем ковер. Вчера вечером, находясь в страшном подпитии, Краюшкин уронил на него канделябры с дюжиной свечей. Благо огонь потушили прежде, чем он успел перекинуться на дубовый паркет.
– Иду! – крикнул Краюшкин, направляясь к двери. – Надеюсь, что я не доставил вам хлопот? Скоро съезжаю.
Открыв дверь, он увидел в проеме улыбающуюся физиономию господина Нестора Сидоровича. «Весьма прилипчивый тип», – невольно поморщился Краюшкин. Кажется, тот всерьез намеревался устроиться у него управляющим.
– Нестор, ты уж извини, я жду одну барышню. Она замужем, не хотелось бы скомпрометировать. Ты уж понимаешь.
– Мне бы хотелось поговорить с вами наедине. – Нестор шагнул в номер, ухватившись за ручку двери. А уж это слишком!