Ультиматум Борна (др. перевод)
Шрифт:
– Благослови тебя Бог, моя милая леди.
– Бог оставил нас, Алекс. Его просто нет.
Префонтен вышел из здания аэропорта Логан в Бостоне. На тротуаре толпились люди. Он машинально проголосовал, но оглядевшись, опустил руку и встал в очередь. За тридцать лет многое изменилось. Все вокруг, включая и аэропорты, превратилось в сплошной кафетерий: везде надо было выстоять очередь – будь то тарелка паршивого супа с тушенкой или необходимость взять такси.
– В
– Я смотрю, ты совсем налегке? – хмыкнул таксист. – Всего только маленькая сумка?
– Да, – буркнул Префонтен, – багаж ждет меня в отеле.
– Фу-ты ну-ты, – протянул водитель, пряча в карман огромный редкозубый гребень. Такси влилось в поток транспорта.
– А вам забронировали номер, сэр? – спросил портье за стойкой в «Рице».
– Надеюсь, об этом позаботился один из моих помощников. Моя фамилия Скофилд, Уильям Скофилд из Верховного суда. Мне бы не хотелось думать, что «Риц» забыл о моей брони – особенно теперь, когда на каждом шагу кричат о защите прав потребителя.
– Судья Скофилд?.. Уверен, что у нас где-то записано ваше имя, сэр.
– Я специально заказывал апартаменты «Три-Си» – это должно быть в вашем компьютере.
– "Три-Си"... забронированы... сэр...
– Что, черт побери?
– Нет, нет! Это досадное недоразумение, господин судья. Они не прибыли... Я имею в виду, что это ошибка... они в другом номере. – Портье резко нажал на кнопку звонка, вызывая коридорного.
– Нет необходимости, молодой человек, я путешествую налегке. Вам достаточно выдать мне ключи и указать, как пройти.
– Пожалуйста, сэр!
– Надеюсь, наверху найдется несколько бутылок приличного виски?
– Если их нет, то будут, господин судья. Какой сорт вы предпочитаете?
– Ржаное, бурбон, бренди. Беленькое – для неженок, не правда ли?
– Совершенно верно, сэр. Пройдите сюда, сэр! Спустя двадцать минут со стаканом виски в руке Префонтен поднял трубку и набрал номер телефона доктора Рэндолфа Гейтса.
– Резиденция Гейтсов, – ответил мелодичный женский голос.
– Надо же, Эди, верно, и под водой я узнал бы твой голос, а ведь прошло без малого тридцать лет.
– Ваш голос мне тоже знаком, только я что-то не могу вспомнить, кто вы...
– А ты вспомни сурового адъюнкт-профессора на юридическом, который выбивал дурь из башки твоего мужа. К сожалению, безрезультатно, вероятно, в этом была своя логика – потому что я сам закончил тюрьмой. Вспомни! Первый из местных судей, кого отправили в отставку. И правильно сделали, честно говоря.
– Брендон?! Боже мой, это вы? Я никогда не верила всему тому, что о вас болтали.
– И зря, дорогая, все это – правда. А сейчас мне необходимо поговорить с достопочтенным лордом Гейтсом. Он дома?
– Думаю, дома, но точно не знаю. Он со мной
– А что происходит? Или дела идут неважно?
– Мне надо поговорить с вами, Брендон. Понимаете, с ним не все в порядке, а я об этом даже не догадывалась.
– Уверяю тебя, Эди, это не единственное, о чем ты не догадывалась. Обещаю тебе, что мы поговорим. Но сейчас мне необходимо связаться с ним. Немедленно.
– Я вызову его по внутреннему телефону.
– Только не говори ему, что это я. Скажи: некто Блэкберн с Монсеррата в Карибском море.
– Что-что?
– Сделай, как я говорю, дорогая Эди. Ради него и ради себя, может быть, даже больше ради себя, по правде говоря.
– С ним что-то не в порядке, Брендон...
– Да, я понял. Давай постараемся помочь ему. Соедини меня с ним.
– Подождите немного.
Молчание казалось бесконечным, две минуты тянулись как два часа. Наконец в трубке раздался сдавленный голос Рэндолфа Гейтса.
– Кто вы? – прохрипел прославленный правовед.
– Расслабься, Рэнди, это Брендон. Эдит не узнала меня, но я-то ее помню. Ты ведь у нас счастливчик.
– Что тебе надо? Что еще за Монсеррат?
– Я только что вернулся оттуда...
– Что ты сделал?
– Я подумал, что мне необходим отпуск...
– Ты не мог!.. – Гейтс перешел на крик.
– Я это сделал, и теперь вся твоя жизнь должна измениться. Видишь ли, я нарвался на ту женщину с двумя детьми, судьбой которой ты был столь заинтересован... Это целый роман, и я хочу рассказать тебе его со всеми захватывающими подробностями... Ты сделал все, чтобы их убили, Дэнди-Рэнди, и это не сойдет тебе с рук.
– Я не понимаю, о чем ты болтаешь! Я никогда не слышал о Монсеррате, не знаю никакой женщины с двумя детьми. Ты паршивый пьяница, и все твои показания я буду отрицать как пьяный бред закоренелого преступника!
– И хорошо, советник. Можете отрицать все, что угодно, но это еще не самое главное. Гораздо страшнее – Париж.
– Париж?!
– Точнее, некто в Париже. Я думал, что этот человек не существует в действительности, но меня убедили в обратном. Непонятно почему, но на Монсеррате произошла довольно странная штука: меня ошибочно приняли за тебя.
– Тебя... что? – едва слышно переспросил Гейтс.
– Да. Странно, не правда ли? Мне представляется, что, когда человек из Парижа попытался связаться с тобой здесь, в Бостоне, кто-то сказал ему, что твоя императорская персона куда-то отбыла... Тут и началась путаница: два изощренных юридических ума, которые имели отношение к женщине и двум ее детям... Вот в Париже и решили, что я – это ты.
– А дальше что?
– Успокойся, Рэнди. В данный момент тот человек, вероятно, считает, что ты мертв.