Ультиматум губернатору Петербурга
Шрифт:
Добро пожаловать в Ад!
Глава четвертая. Последний аккорд
Семен Ефимович Фридман посмотрел на часы. Пора, до передачи осталось два часа. Начиная с этого момента у него все было расписано по минутам. Рассчитано и перепроверено. Ошибки быть не должно. Цена ошибки — пять миллионов долларов США. И — провал операции. Если положить на весы Терминатора эти два понятия, что перевесит?
А если положить на одну чашу весов тридцать пять килограммов зеленых бумажек, а на другую десятки, сотни оторванных ног,
Семен Ефимович встал и, нисколько не хромая, пересек комнату. Швейцарский чудо-протез позволял совершенно скрывать хромоту. Хромал Семен только до сегодняшнего дня. Протез он получил полгода назад. Тогда, когда он еще и думать не думал о приходе Черной Галеры… Нет, значит, думал! Думал, раз продолжал маскироваться, хромать. А теперь — все! Нет больше безногого, хромого, УБОГОГО. Нету! Пусть ищут его по ярко выраженной, не поддающейся маскировке примете. Рассылайте по всей совковой Расее, по Интерполам рассылайте свои малявы: Разыскивается Фридман Семен Ефимович, 1953 года рождения… Особая примета: хромота, вызванная отсутствием ступни левой ноги.
Ищите, менты совковые и вся мусорня международная. Долго вам искать. Потому что вместо Фридмана начал жить на свете некто Тихонов Александр Михайлович, 1952 года рождения. Без малейшей хромоты. Зато с роскошными усами а-ля генерал Руцкой. Нет, усов еще нет, их только предстоит наклеить. Ну, это дело недолгое. Терминатор сел у старомодного трюмо и принялся за работу. Получалось быстро и ловко, ведь делал это Семен не впервые. Сначала, — когда фотографировался на паспорт, потом — когда снимал эту квартирку.
Он готовился четко, продуманно, методично. Он предусмотрел двойную замену внешности, квартиры, машины. Двойную полноценную замену документов в полном объеме: свидетельство о рождении, паспорт, аттестат о среднем образовании, военный билет, трудовая книжка. Свидетельство о расторжении брака, водительское удостоверение, даже профсоюзный билет. Все это было в комплекте на фамилию Тихонова. А в комплекте документов на Закрайнего Леонида Антоновича имелся в придачу диплом об окончании Львовского государственного Университета, но отсутствовало водительское удостоверение. Вместо профсоюзного билета был партийный. Несуществующей ныне КПСС.
Все документы были подлинные, с переклеенными фотографиями. Выполнены на весьма высоком уровне. Мало-мальски серьезную экспертную проверку они, конечно, не выдержали бы. Но на уровне участкового — запросто.
Терминатор посмотрел в зеркало и остался доволен. Привет, двоюродный братец Руцкого. Еще покажем совкам, а? Гражданин Тихонов лихо подмигнул зеркалу. Он встал, вернулся в дальний угол комнаты и снова подошел к зеркалу. Ну, где хромота-то? Все, ни одна сука никогда не назовет его УБОГИМ. Никогда!
Он надел плащ, купленный на раскладушке у метро, и старый берет. «Зиг-Зауэр» положил во внутренний карман, рядом с чужим паспортом. В левый наружный легла граната. Гражданин Тихонов был готов к выходу в свет. До получения тридцати пяти килограммов долларов осталось девяносто четыре минуты.
— Прости меня! Если только ты сможешь…
Она молчала. Смотрела мимо него странными глазами. Он никогда не видел у нее таких глаз.
— Что же ты молчишь? Почему, родная, ты молчишь? Скажи мне хоть что-нибудь…
Он целовал ее пальцы, растоптанные каблуком армейского ботинка. Она молчала. Он пытался понять выражение ее глаз. И не мог, потому что в них не было никакого выражения. Он опустился на пол возле ее голых ног и закрыл глаза… Уже проснулась, полная беды… Он уткнулся лицом в ее колени… Не хочешь пойти в РУБОП? — Нет…
— Прости меня ради нашего сына…
Она закричала. Она закричала так, что он отпрянул. Голая, избитая женщина в наброшенной на плечи мужской кожаной куртке кричала и зажимала разбитый рот руками. Крик бился о стены подвала, ломался, дробился, замирал. И звучал снова. УБИЙЦА, МАМА!
Морской пехотинец, разведчик-диверсант, сидел на залитом кровью полу и с суеверным ужасом смотрел на голую седую старуху. Она что-то кричала беззубым ртом. Он не понимал слов. Вернее, он отказывался понимать смысл этих слов… Не хочешь пойти в РУБОП? — Нет! Он зажал уши. Он закрыл глаза. Он знал, что это не поможет. Крик пробился, вошел в него и превратился в простые слова:
— Не будет! Ребенка не будет.
…Не хочешь пойти в РУБОП?
Семь оперативных групп ФСБ, направленные в район Первомайского, приступили к поиску. Район был разбит на квадраты, и автомобили с экипажами, составленными из офицеров службы по борьбе с терроризмом и бойцами РОСО «Град», начали колесить по проселкам в надежде обнаружить домик-пряник Терминатора. Один экипаж, в котором находился руководитель поиска, направился в Первомайское. Цель: встреча с местным участковым, с администрацией. Участковый, молодой накачанный капитан, был дома, играл с шестилетним сыном. Визит сотрудников ФСБ воспринял как нечто совершенно естественное. Как будто ему ежедневно приходилось общаться с подполковником, заместителем начальника службы БТ.
— Видел я этот дом, — сказал он сразу.
— Где? — быстро спросил подполковник Спиридонов.
— Сейчас, — ответил участковый. — Дайте сообразить.
Он задумчиво смотрел на фотографию, с которой улыбались четверо террористов. Спиридонов терпеливо ждал. Капитан потирал подбородок, его шестилетний сынишка выглядывал из-за спины отца.
— Черт! — сказал участковый. — Не могу сообразить… Знаю, что видел, но где? Тут ведь последнее время знаете сколько понастроили? И все дворцы, и публика весьма специфическая. Понимаете?
— Понимаю, — ответил Спиридонов. Эту специфическую публику он знал и поэтому мог представить, как трудно приходится с таким контингентом простому капитану милиции.
— Кстати, — добавил он, — никого из этих людей не встречали?
— Нет, — покачал головой участковый. — Память на лица у меня хорошая. Запомнил бы. Черт! Ну где я этот дом видел?
— А вот эти номера автомобилей? — спросил подполковник, протягивая листок бумаги, на котором были выписаны номера и марки автомобилей членов группы Терминатора.