Ультра
Шрифт:
— Ты серьезно? — в очередной раз спросил он меня.
— Я что, смайлик в конце поставил? — спросил я в одесском стиле. — Серьезней рака.
— Ну ты Гектор и эпический герой! — протянул папа. — Поздравляю, сынок!
— Пока что не с чем. — скромно ответил я. — У меня в воскресенье будет тысяча возможностей облажаться.
— У меня коллега уже полгода стадию отбора пытается пройти! А он акаде… — папа запнулся. — А он умный мужик! Умнее меня! К сожалению, мы с мамой присутствовать не сможем, презентация ново… нового станка будет идти три дня.
— Да ничего, я справлюсь. — не стал я расстраиваться. Знаю же, что они пользуясь
Ладно, пора в гостиницу, смотреть телевизор и серфить в интернете.
Глава пятая. Битва без чести и милосердия
%Ты серьезно?% — написал мне папа, после того как я ему эпистолярно изложил суть произошедших событий.
Через секунду мой могучий индийский смартфон зазвонил вызовом от отца.
— Ты серьезно? — спросил папа, недоверчиво уставившись мне прямо в глаза.
— Я что, смайлик в конце поставил? — спросил я в ответ. — Я сейчас серьезней рака.
— Ну ты Гектор и эпический герой… — протянул он с улыбкой. — Поздравляю!
— Пока не с чем, я просто прошел отбор. — скромно отказался я от похвал.
— Да у меня коллега полгода уже пытается стадию отбора пройти! А он заслуженный акаде… — отец запнулся. — Умный мужик! Заслуженный умный мужик! А его на четвертой стадии зарубали уже раза четыре! А он готовился, отпуска брал! Вот ты как четвертую стадию прошел?
— Не было никакой четвертой стадии. — ответил я с улыбкой. По легенде, батя у нас заводской инженер, рядовой сотрудник, так сказать. А он тут в волнении выложил, что коллега его академик заслуженный. Заслуженные академики у нас уже давно на заводах не работают. Академики у нас по НИИ рассиживаются. — Последние три стадии нужны, чтобы выбрать лучших из худших. А я прошел две и был принят.
— Во герой-то эпический… — папа зачесал затылок, с нескрываемой гордостью глядя на маму, которая, кажется, стояла рядом. По фону непонятно, где они, вроде что-то типа офиса. — А ты говорила!
— Что там мама говорила? — напрягся я.
— Да ничего я не говорила! — повернула телефон на себя мама. — Брешет твой папка. В воскресенье эфир, да? Ой…
— Сынок, мы не сможем присутствовать на игре, к сожалению. — с искренним сожалением произнес папа. — У нас презентация новой пу… новой штуки. Сам знаешь, корабли, силовые установки и всё такое… Эта презентация будет идти ещё три дня, поэтому…
— Но вы хоть по телефону посмотреть сможете? — спросил я чуть расстроенно. Реально обидно слегка. Думал, в воскресенье родители поддержат, но ладно. Я уже не десятилетка, который впервые выступает на утреннике.
— Посмотрим, всем отделом посмотрим. — заверили меня родители. Вот опять промашка, на заводах, насколько я знаю, цеха. Отделы там обычно с производством связаны косвенно, а родители у меня по легенде производственники. Раньше я их работой никогда не интересовался, да и деталей таких не подмечал, а теперь вот замечаю. Может я действительно сильно поумнел?
— Ладно, тогда я в гостиницу. — сообщил я.
— Ты это, сынок, подготовься там. — попросила мама.
— Да к такому как подготовишься? Лучше чем сейчас, готов не буду. — ответил я на это. — Ладно, конец связи.
//Останкино. Павильон шоу "Нейроинтеллект"//
Одежду я выбрал попроще, то есть
В общем, умыл лицо, почистил зубы, выдернул пару волос из носа — приготовился к бою, так сказать.
На такси, аж за сто пятнадцать рублей (да москвичи совсем обалдели!), доехал до Останкино, по дороге глазея на центр. Интересно, красиво, пробки. Куча народу едет с работы, поэтому движение было медленным и печальным. Водила начал говорить мне за жизнь, описав тяжелую московскую жизнь, почему-то сразу поняв, что я не местный. И жалуется на жизнь человек, который содрал с меня сто пятнадцать рублей за поездку?! Я тогда вообще всю свою жизнь существовал, а не жил! Ладно, часть этих денег вычтет в свою пользу программа "Pooper", но всё равно! Это же если десять таких поездок в день… Не знаю, не знаю, на какую тяжкую жизнь он тут жалуется.
В общем, доехали до Останкино, там меня встретил некий Валерий, который звонил мне в течение дня и говорил когда подъезжать. Валерий — средней комплекции мужик, шатен, карие глаза, физиономия отдаёт татарщиной, но это не точно. Глаза вроде как суженные слегка, но остальные черты лица европейские. Прямой эфир будет в одиннадцать ночи, а сейчас только восемь. За это время мне, как выяснилось, должны обработать морду лица, чтобы я нормально смотрелся на уже отнюдь не голубых экранах.
Побелили меня, покрасили лицо какой-то продвинутой косметикой, в зеркало смотрю — себя не узнаю. Точнее узнаю, но только версию, которая лучше меня. Чистая светлая кожа, хотя я на половину тона темнее, черты лица стали как-то потоньше, что мне не понравилось. Прическу уложили, с бровями что-то сделали, даже побрить пытались для профилактики, но Валерий сказал, что это лишнее. Короче, холеный я стал, взлелеянный на вид, а в душе было острое раздражение. Нет, против компании симпатичных гримёрш я ничего не имел, но вот мутный тип, который являлся главным гримёром, мне показался педиковатым. Я ничего против гомосексуалистов не имею, но и за тоже ничего. Это свободная страна, пусть живут своей жизнью, главное чтобы не навязывали свой образ жизни остальным. Я считаю, что настоящее солидарное общество — это когда ты живёшь сам и даёшь жить другим.
Когда всё закончилось, мне, кстати говоря, погладили до идеального состояния брюки и рубашку, пока я сидел в гримёрном кресле, а потом меня отправили в медпункт. Тут строгая на вид медсестра усадила меня на кушетку и взяла кровь из пальца, вены, мочки уха и, самое жутковатое — языка. Брала кровь не иглой какой-то, а стандартным заборником, действия которого совсем не чувствуешь, только кожа потом несколько часов слегка зудит. Иглы уже давно исчезли из инструментария для забора диагностического материала, я сам-то про них больше от папы слышал, который их с застарелым страхом вспоминает. Он в детстве часто болел, поэтому его обкалывали различными видами лекарств, отчего выработалась стойкая неприязнь к иглам.