Улугбек
Шрифт:
А по земле шла весна — двенадцатая весна в жизни Улугбека. Пенилась мутная вода в арыках. В бездонном небе с криком тянулись журавли. Устав от бесконечных, до хрипоты, споров эмиров, Улугбек охотился в окрестностях кишлака. Казалось, ему не было никакого дела до власти.
Но в большой игре хотели использовать и его. Шах-Малик украдкой делал ход за ходом. Ему тайно удалось подкупить одного из приближенных Халиля, который командовал авангардом и руководил наведением моста для переправы через Сыр-Дарью. Мост он построил, первый перешел со своим отрядом на другой берег. А потом разрушил переправу, поставив своим предательством в трудное положение
Тем временем эмиры повели свои войска в Самарканд. Улугбек был пешкой в их руках — пешкой, которую Шах-Малик задумал сделать ферзем.
Немного не дойдя до столицы, армия стала лагерем. Шах-Малик с Улугбеком отправился в город. Улугбек шпорил коня, торопясь в родной Самарканд. Казалось, что там сразу кончатся все тревоги и беды. Сколько светлых детских воспоминаний было у него о веселых пирах, о тенистых садах, где привольно резвился он совсем недавно, не думая ни о чем!
Вот впереди уже виден лысый холм Афросиаба, а с его вершины открывается весь город со своими базарами, мечетями и дворцами. Гремят под копытами лошадей доски моста через арык. Улугбек первым подскакивает к громадным городским воротам.
Но они закрыты. С крепостной стены стражники грозят копьями, целятся из луков. Потом стражники расступились, пропуская вперед своего начальника. Улугбек привык видеть его всегда согнутым в услужливом поклоне. Но сейчас он совсем не таков. Повелительным голосом он кричит со стены, что город будет сдан только законному наследнику, Пир-Мухаммеду.
Так они стояли под стенами Самарканда, а сзади уже подходили передовые отряды Халиля. Медлить было нельзя. И тогда Шах-Малик отправил к городским воротам всех цариц с царевичами, при себе оставив одного Улугбека.
На грязной, истоптанной конями дороге, у стен Самарканда, который он так любил и который теперь отвергнул его, Улугбек простился со старой Сарай-Мульк-Ханым, заменившей ему мать, и больше уже никогда не видел ее.
После долгих препирательств стража впустила женщин и детей. А эмиры, избавившись, наконец, от пышного обоза, отправились в Бухару, увезя с собой всю казну Тимура, в которой, кроме денег и драгоценностей, хранилось немало оружия и одежды.
Игра вокруг престола шла своим причудливым чередом.
На первом ночлеге армию догнал посланный из Самарканда. Начальник стражи извинялся и твердо заверял, что столица не будет сдана и Халиль-Султану, никому на свете, кроме Пир-Мухаммеда. Эмирам -ничего не оставалось делать, как поблагодарить за эти вести и одобрить столь твердое выполнение воли Тимура. Но, еще не дойдя до Бухары, они узнали, что Халиль подошел к Самарканду и ворота перед ним открыли без всякого промедления, встретив с большими почестями.
А через несколько дней у тех же ворот появился со своим отрядом незадачливый Султан-Хуссейн, заваривший первым всю эту кашу. Увидев, что заветный престол уже занят, он не стал особенно горевать и тут же предложил свои услуги более счастливому сопернику.
Казалось, сам воздух в ту весну был насыщен предательством. Люди, клявшиеся в верности до гроба, всаживали друг другу нож в спину. И юный Улугбек, вначале следивший за всем с простодушным любопытством, вскоре почувствовал, что игра идет вовсе не шуточная и ставкой в ней может оказаться собственная жизнь.
Нашлись предатели и в стане Улугбека. Вступив в Бухару, эмиры начали спешно укреплять город. Шах-Малик отправился в Герат просить помощи у Шахруха.
Первый раз в жизни пришлось Улугбеку спасаться бегством. Они мчались всю ночь на неоседланных лошадях под яркими весенними звездами. В сонных кишлаках на них бросались собаки. Какие-то тени мелькали позади. Сердце Улугбека бешено колотилось. Впервые он познал слепой, панический страх.
Перепуганному мальчику казалось, что весь мир сошел с ума. Совсем недавно он восхищался своим старшим двоюродным братом Халиль-Султаном и завидовал ему. А теперь бежит от него, спасая жизнь. Еще вчера придворные кланялись ему до земли. Теперь они гонятся за ним, словно свора бешеных псов. Где спастись? У кого искать защиты?
Беглецам удалось догнать Шах-Малика, еще не успевшего даже доехать до Аму-Дарьи. Через несколько дней Улугбек уже был у отца, в Герате.
Шахрух встретил сына неласково. Больше всего он дорожил покоем, бесконечными духовными беседами с муллами, сейидами, дервишами. Целыми днями он молился в хмечетях, и военные лавры его мало привлекали.
Но тут была задета честь. В Самарканде самозванцем сидел Халиль, досаждавший еще Тимуру своей непокорностью. И, видимо, он решил устроиться на престоле прочно. Затеял пышные похороны Тимура. Тело Железного хромца положили в гроб из черного дерева, а тот — в свинцовый и перенесли в мавзолей Гур-Эмир, который строился для Мухаммед-Султана. Вся усыпальница была завешана коврами, одеждами, завалена драгоценной утварью. «Цена ничтожнейшего из этих предметов равнялась податям целого округа», — доносили в Герат тайные соглядатаи. Вот куда пошла казна, отнятая у Улугбека.
Шахрух решил начать военные действия. Борьба затянулась на несколько лет и велась как-то вяло, словно нехотя. После первых стычек на берегах Аму-Дарьи по предложению Халиля заключили перемирие. Халиль пообещал вернуть имущество Улугбека. Но когда посланные приехали за казной в Самарканд, их пытались там задержать. Им пришлось уехать ни с чем ночью, тайком. В свою очередь, Шахрух продолжал держать вопреки договору крупное войско на Аму-Дарье, все время угрожая вторжением в Мавераннахр.
Основная борьба шла в тишине, за кулисами. Подкупали друг у друга приближенных, соблазняли щедрыми посулами, вели витиеватую дипломатическую переписку. В этом умудренный Шахрух чувствовал себя сильнее своего молодого соперника.
А Улугбек в это время открывал для себя новый, неведомый мир. После всех волнений и бешеных скачек по грязным дорогам, где за каждым поворотом могла подстерегать смерть, он наслаждался покоем тихого и древнего Герата. Город не уступал, пожалуй, по красоте Самарканду. Его окружали высокие прочные стены, над которыми возвышалось сто сорок девять больших и малых башен, — Улугбек сам их все старательно пересчитал.
За годы своего правления в Герате Шахрух сделал немало для украшения города. По его указаниям строились дворцы и особенно мечети и медресе [17] . Новинкой, которой еще не знали в Самарканде, были стекла в окнах многих домов. Они очень заинтересовали Улугбека.
17
Медресе — высшее мусульманское духовное училище.