Улугбек
Шрифт:
Тут впервые серьезно призадумался Улугбек, чем может кончиться вся эта кровавая чехарда. Он послал в Герат послов с предложением мира. Аллаудавла поспешил согласиться, понимая всю шаткость своего положения. Заключили договор, по которому условились соблюдать прежние границы. Абдал-Лятиф был освобожден и назначен правителем Балха в северном Афганистане. Улугбек хотел похоронить Шахруха в Самарканде, но ему отказались выдать тело отца. Шахрух был торжественно погребен в медресе, которое построила в свое время в Герате Гаухар-Шад.
Но мир продолжался недолго. Едва настала зима, как
Нет, никак уже не удавалось Улугбеку выйти теперь из игры. Он вступился за сына, совсем не предполагая в этот момент, чем тот ему вскоре отплатит...
Весной 1448 года начались серьезные бои. Улугбек одержал несколько побед, и Аллаудавле пришлось бежать из Герата. Покинула город и Гаухар-Шад со своими придворными. Ей пошел уже семидесятый год, но она никак не хотела смириться и пожертвовать хоть капелькой власти. Улугбек был всего на пятнадцать лет моложе матери. Но рядом с нею он чувствовал себя стариком и дивился ее неуемной энергии и безмерному властолюбию.
Улугбек овладел Гератом почти без сопротивления и продолжал поход дальше на запад, чтобы очистить всю страну от противников и положить конец затянувшейся сваре.
Но враги затаились у него за спиной, в самом Герате. Местные сейиды и шейхи, пользовавшиеся громадной властью при набожном Шахрухе, вовсе не хотели теперь увидеть на престоле его вольнодумного сына, увлекающегося какими-то науками.
За спиной Улугбека плелись интриги. Против него вступали в борьбу хитрые и увертливые враги, привыкшие действовать тайно, в полной тишине и наносить смертельные удары из-за угла и чужими руками.
Шли оборванные дервиши по дорогам из Герата в Самарканд и Бухару, а оттуда в Ташкент, куда снова перебрался в это горячее, неспокойное время Хаджа Ахрар. Питались подаянием, требовательно протягивая каждому встречному чашку из выдолбленных тыкв. Распускали тревожные слухи, выкрикивали, кривляясь и приплясывая, неразборчивые проклятья по адресу безбожника и чародея на троне. Они были сразу и связными и разведчиками. Их нельзя было выследить, остановить, задержать. Кто поднимет руку на святого человека?..
А Улугбек помогал своим врагам, делая непростительные ошибки. Он не скрывал привязанности к младшему сыну, Абдал-Азизу, и теперь решил сделать своему любимцу подарок. Улугбек провозгласил его победителем в решающей битве, в которой тот по молодости лет даже не участвовал.
Абдал-Лятиф был обижен. К тому же его обделили при дележе захваченного в Герате имущества. Он уже вкусил сладкий яд власти, а теперь приходилось снова стать просто сыном отца-победителя. Правда, Улугбек назначил его правителем Герата, но властвовать ему предстояло под наблюдением отца.
А враги спешили раздуть эту наметившуюся вражду между отцом и сыном, не дать ей погаснуть. Абдал-Лятиф заболел и не явился на вызов отца. Улугбеку намекают, что болезнь притворная. Он в бешенстве приказывает доставить к нему сына хоть на носилках и видит, что тот действительно болен. Но теперь взбешен уже Абдал-Лятиф
Зимой в Герате вспыхнул мятеж. Абдал-Лятиф сам подавить его не смог. Пришлось вмешаться Улугбеку. Дома бедняков в предместьях города на три дня были отданы на разграбление воинам, и только потом жителям разрешили вернуться в них. В городе начался голод. В праздник байрама улицы заполнили толпы нищих. Среди них шныряли дервиши. Когда Улугбек пробирался на коне сквозь эту толпу, один из дервишей схватил его за стремя и дико закричал:
– О справедливый падишах! Хороший праздник устроил ты для дервишей, да продлится жизнь твоя и твоя держава!
Толпа заволновалась, загудела.
Смута разрасталась. Примчался гонец из Самарканда и рассказал, что, воспользовавшись отсутствием Улугбека, на его столицу дерзко напали кочевые узбеки: налетели, как ветер из степей, разграбили и сожгли все в окрестностях города и снова скрылись в степи, бесследно как ветер.
Улугбек поспешил в Самарканд. Следом за его повозкой колыхался на ухабах гроб с телом Шахруха.
Невеселый это был путь. Они ехали через разграбленные, нищие кишлаки. Люди прятались и разбегались при их приближении. В пустых, заросших бурьяном полях посвистывал по-разбойничьи ветер. При переправе через Аму-Дарью на них напал отряд невесть откуда взявшихся хорасанцев. Еле удалось отбиться от этой шайки.
Мрачные мысли томили Улугбека. Поспешный отъезд слишком походил на отступление, бегство. На него нападали какие-то разбойники в его собственной стране. И этот гроб за спиной...
Так он ехал в Самарканд, останавливаясь на отдых лишь глубокой ночью, когда над головой призрачным голубоватым светом начинали сиять звезды и подмигивали с высоты. Как они стали теперь далеки!..
Шахруха положили в мавзолее Гур-Эмир рядом с Тимуром и Мираншахом. Улугбек не присутствовал при похоронах. Он остался в Бухаре, словно не решаясь вступить в собственную столицу.
Какая-то странная нерешительность проявлялась у него во всем. Пришли вести, что мятеж в Герате вспыхнул с новой силой. Абдал-Лятифу пришлось даже бежать из дарованного ему города. Улугбек встретил эту весть равнодушно. Он не послал своих воинов отвоевывать Герат, как ожидали приближенные, и даже не захотел видеть сына, приказав ему прямо отправляться в Балх. Абдал-Лятиф обрадовался: у него не было никакого желания в такой момент встретиться с отцом.
Герат снова перешел в руки неугомонной Гаухар-Шад, которая поспешила туда вернуться со своим Аллаудавлой. Новых походов на Самарканд они, однако, пока больше не предпринимали.
Зима тянулась долго - голодная, тревожная, вьюжная. Улугбек скучал в Бухаре под косыми взглядами шейхов, часто чувствовал себя нездоровым. Несколько раз к нему приезжал сюда Али-Кушчи, рассказывал о делах в обсерватории, делился замыслами новых трактатов о звездах. Улугбек слушал его невнимательно. Мир науки вдруг ушел куда-то очень далеко от него. Он даже начал, как в юности, снова гадать по звездам. Но из этого тоже ничего не получалось: глядя на Зухаль или Меррих, Улугбек вместо гороскопов невольно начинал вести в уме сложные расчеты их путей в небе...