Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника
Шрифт:
Писклявый, как оказалось, ничего не забыл. Теперь они стояли наедине, и Иоси о чем-то очень серьезно говорил Коле, нависая над ним своей мощной фигурой.
Интересно было бы узнать о чем!..
Я с удивлением почувствовал, что ревную Иоси.
Наконец, нас запихнули в автобус, и началось незабываемое путешествие!
Мы побывали на Мертвом море, где черная маслянистая вода скрывала вязкое страшное дно. И все рассказы про то, что ты лежишь на воде как поплавок и не тонешь, оказались правдой – ведь в литре воды растворено
Невозможно, но не для писклявого.
Он чуть не утонул, совершив ужасную ошибку – долго плавал по-собачьи, у него устала шея, и он захотел перевернуться на спину. Однако у него это не получалось – он был слишком легким, его голова стала опускаться в воду лицом вниз, и он чуть не захлебнулся.
Тогда он страшно закричал, мы кинулись на помощь и поставили его на ноги.
И хотя в воде было много людей, мы без ошибки поняли, кто находится на грани смерти, потому что Коля закричал: «Иоси, Иоси!!!»
Далее наша дорога вела в крепость Моссад – мы стояли на плоской горе, на высоте четыреста метров и смотрели вниз, не веря своим глазам.
Древняя крепость Моссад, воздвигнутая царем Иродом Великим, считается символом сопротивления маленькой Иудеи всесильному Риму. В 73 г. н. э. здесь разыгрались последние события Иудейской войны, когда крепость стала последним оплотом еврейских повстанцев, которые предпочли самоубийство плену. Считается, что из тысячи человек по жребию были выбраны десять, которые убили остальных, а затем покончили с жизнью сами. В живых остались только две женщины, от которых потом и удалось узнать о происшедшей в крепости трагедии.
Не знаю, правду ли рассказали эти женщины, но то, что мы увидели внизу, – это чистая правда!
С высоты четырехсот метров мы увидели внизу на небольшом отдалении четкий рисунок на земле – это был периметр лагеря римлян. Прошло две тысячи лет, но рисунок свидетельствовал – лагерь был именно тут!
Но не сам лагерь поразил нас, ибо мы увидели то, что неопровержимо свидетельствовало – римляне готовы были на все, чтобы взять эту гору.
Сама гора имеет отвесные стены, и подняться на нее нет никаких шансов. И тогда римляне стали насыпать из грунта циклопический подъем, похожий на пологий пандус – он должен был подняться на высоту четырехсот метров, и по нему должна была подняться армия.
Это была титаническая работа – вокруг нет земляных карьеров, и землю, день за днем, возили откуда-то издалека.
Они насыпали этот гигантский пандус, ворвались в крепость, но нашли там только трупы.
И римляне бесславно ушли, оставив после себя эту гору земли, которая за два тысячелетия осела, но все равно оставалась циклопическим памятником бессмысленной принципиальности одних и осмысленной жертвенности других.
Мы с Колей стояли на кромке горы и смотрели на квадраты
Еще никогда в моей жизни история не была столь осязаемой!
– Представляешь, они сюда лезут, а тут Иоси!..– мечтательно сказал писклявый.
Я удивленно посмотрел на него:
– Знаешь, я сейчас подумал это же.
Мы стали дурачиться и хохотать, представляя себе, как римляне готовятся к атаке и тут им Иоси присылает голубя, к которому привязана записка, что они представляют угрозу государству Израиль. А когда они идут в атаку, то он их встречает наверху и каждому засовывает в одно место по килограмму соли Мертвого моря, к примеру.
Так с шутками и прибаутками мы доехали до Тель-Авива и оказались в аэропорту, где натолкнулись на куратора.
Иоси стоял в привычном свитере рядом с тележкой, на которой горой лежали какие-то тяжелые пакеты. По числу пакетов мы поняли, что это нам.
– Интересно, что это нам хотят всучить на дорожку? – тревожно спросил я Колю, ибо мы знали, что тащить что-то ненужное до самолета, а потом по родному «Шереметьево» было бы сущим мучением.
– Может, это помидоры? – предположил писклявый. – Какой-то новый сорт против укачивания.
Загадка пакета стала еще более интригующей, потому что когда мы радостно бросились к Иоси, он довольно сухо построил нас и обратился с почти официальной речью.
Он сказал, что щедрость Министерства сельского хозяйства Израиля не имеет границ, и оно, с чувством глубочайшего уважения, дарит каждому из нас уникально изданную книгу, которая потрясет нас глубиной и мудростью.
Раздав каждому книгу, которая пока что потрясала своим весом не менее килограммов десяти, Иоси сказал, что хочет кое-что сказать дополнительно.
– Пг-г-гедупреждаю, – произнес он, глядя на нас в упор, – это Изг-г-гаиль и это аэг-г-гопорт. Если кто-то из вас забудет книгу в туалете или в кафе, то п-г-гиедут минеры с собакой. На каждой книге указано ваше имя, так что тот, кто оставит, будет снят с самолета и заплатит штг-г-аф в десять тысяч доллаг-г-гов, потому что это угроза безопасности госудаг-г-гства Израиль. И, кг-г-гоме того, когда вы пг-г-гиедете в следующий раз, то будете иметь дело со мной. Всем понятно?
– Понятно, – без энтузиазма ответили мы, и, взяв огромные пакеты, уныло потащились к паспортному контролю.
– Эй, Коля! – внезапно крикнул Иоси нам в след.
Писклявый обернулся.
– Ты помнишь, о чем мы говорили с тобой в отеле? – спросил куратор.
– Помню, – с какой-то смущенной улыбкой ответил Коля.
– Ты сделаешь, что я сказал?
– Сделаю, сделаю! – Коля еще больше смутился и стал оглядываться по сторонам – видимо, он опасался, что Иоси скажет, что именно он должен сделать, когда вернется в свои Петушки.
Мы уже почти дошли до пограничников.
– Если не сделаешь – я узнаю! – крикнул откуда-то издалека Иоси.