Улыбка 45-го калибра

Донцова Дарья

– Дорогая, аборты на таком сроке запрещены, а я не хочу конфликтов.

– Но вы только что брались сделать мне вмешательство за тысячу долларов!

– Я? – вполне искренне возмутился Олег Игоревич.

– Ну да.

– Никогда.

– Как это? Сами сказали, поздновато, но возможно, сдайте анализы.

– А-а-а, – протянул доктор, – вот видите, опять мы друг друга не поняли. Имел в виду, что поздновато вам рожать, но вполне возможно, при хорошем наблюдении. Тысяча долларов – это стандартная цена за услуги частного специалиста, который берется довести до успешных родов

трудную беременность.

Я растерялась. Думала, Олег Игоревич радостно ухватится за новый «источник», но отчего-то врач не захотел иметь со мной дело.

– Значит, неправда?

– Полный бред.

Вновь воцарилась тишина. Гинеколог цвел улыбкой, я пробормотала:

– Мне что, уходить?

– Да, мой прием закончен.

– Не передумаете?

– Милая, – с жалостью в голосе ответил врач, – Валя тронулась рассудком, но вы-то не похожи на ненормальную.

Пришлось встать и удалиться. Выскользнув за дверь, я, пользуясь тем, что в коридоре никого не было, присела и приложила ухо к замочной скважине. Но из кабинета не доносилось ни звука.

Глава 23

Остаток дня я мыла посуду и молча сносила тычки Регины. Девушка была недовольна лаборанткой по всем статьям и придиралась к любой мелочи. Плохо вымыла мензурки, накапала водой на пол, размазала грязь по столу, не сумела аккуратно застелить полки в шкафу газетами. Меня так и подмывало сказать: «Между прочим, Орест Львович велел тебе не цепляться к новой служащей».

Но, естественно, ничего такого вслух я не произнесла, только молча повиновалась, чем довела злобную девицу почти до исступления. Она, очевидно, надеялась, что я разину рот и пошлю ее куда следует. Мое терпение взбесило ее окончательно, и она велела:

– Ну-ка сгоняй на проспект, там торгуют горячими пирожками, да притащи мне один с сыром, а другой с мясом!

Следовало возразить, ляпнув что-то типа: «Это не входит в мои служебные обязанности». Но я одурела от бесконечного мытья посуды, поэтому просто кивнула и ушла.

Пирожками торговали в огромном супермаркете. Я спокойно встала в очередь, сжимая в кулаке деньги. С перекошенным лицом Регина дала мне двадцать рублей, не забыв сообщить:

– Пирожки стоят по семь пятьдесят, надеюсь, сдачу не потеряешь. Впрочем, если и уронишь где пятерку, то вернешь из своих.

Надо же быть такой противной! Очередь медленно двигалась вдоль огромного стеклянного прилавка, внутри которого лежали на тарелочках разнообразные пирожные. Я ползла к кассе, обозревая выпечку. Почему Олег Игоревич не захотел иметь дело с подругой Вали Колосковой. Отчего не пошел на контакт? Какой я допустила промах?

Внезапно мой взгляд упал на кусок торта «Наполеон». Рот мгновенно наполнился слюной. Я обожаю это лакомство. К сожалению, его не везде готовят так, как надо, но этот выглядел волшебно. Высокий, щедро посыпанный сахарной пудрой. Даже сквозь стекло было понятно, что тесто нежное, рассыпчатое, а светлый крем восхитительный и свежий. Стоил кусок торта сто двадцать рублей. Абсолютно необременительная сумма для меня, но неподъемная для бедной лаборантки, считающей копейки, а, учитывая то, что супермаркет находится в двух шагах от

НИИ, вполне вероятно, что в очереди стоят и наши сотрудники.

– Говорите, – буркнула потная продавщица.

– Два пирожка, «Наполеон» и кофе, – выпалила я.

«Зря волнуюсь, что, людям больше делать нечего, как только следить за мной?» – успокаивала я себя.

Но, получив поднос, обогнула кафетерий и устроилась в самом темном углу, сев спиной к залу. Торт оказался неземным, он таял во рту. Я вздохнула: единственный приятный момент за весь день. Сначала потерпела полную неудачу, придя к Олегу Игоревичу, потом целый час в туалете смывала грим. Естественно, никаких средств для снятия макияжа не оказалось под рукой и пришлось тереть лицо противно воняющим куском мыла розового цвета. Ну а затем меня принялась шпынять Регина.

– Кофеек пьешь? – раздался знакомый голос.

Я повернулась и опрокинула картонный стаканчик. Перед столиком, сжав в нитку губы, стояла Регина.

– Значит, я ее жду, а она тут кофейничает!

– Мне положен обеденный перерыв!

– Учитывая, что ты заявилась во второй половине рабочего дня, это крайне актуально, – вызверилась девушка. – Где мои пирожки?

– Вот.

– Они холодные! Совершенно несъедобные!

– Извините.

– Еще чего, – фыркнула Регина, – ты идиотка! Отдавай мои деньги.

– Вот, возьмите.

– С ума сошла? – тут пять рублей! Я тебе давала двадцать!!!

– А пирожки?

– Жри их сама! – выпалила Регина и швырнула мне в лицо пакетик со слоеными треугольничками.

Это уж было слишком.

– Пошла ты… – крикнула я, швыряя ей буквально в лицо купленную выпечку, – подавись жратвой и деньгами, вот они!

Регина уставилась на бумажки, потом подняла на меня тяжелый взгляд. На дне ее поросячьих глазок плескалось торжество.

– Как ты посмела уйти с работы в кафетерий?

– Ты меня сама отправила.

– Не «тыкай»! – взвилась Регина. – Я старший научный сотрудник.

– И чего? – обозлилась я. – Ах, извините, ваша милость, не успела упасть перед вами ниц! Имей в виду, в мои обязанности не входит покупка жратвы.

– Ты уволена, – прошипела Регина, сливаясь по цвету с красной клеенкой, которой был накрыт столик.

– Не ты меня на работу брала, – фыркнула я, – этот вопрос будет решать Орест Львович.

Остаток дня Регина злобно молчала, изредка швыряя в мойку эмалированные лотки и какие-то изогнутые железки. Я тоже не произнесла ни слова, расставляя в шкафу перемытые банки. Когда появился Орест, девушка приказала мне с мрачным видом:

– Принеси из 29-й комнаты бутыль с раствором.

Когда я вернулась, Орест Львович стоял в одиночестве у большого черного стола. Увидав меня, он вздохнул:

– Даша, не обижайся на Регину, у нее сложный характер, но она великолепный специалист.

Я пожала плечами:

– Она ко мне постоянно придирается.

– Знаю, – спокойно кивнул Орест, – Регина работает со мной всего пару месяцев, а уже успела выжить не то пять, не то шесть лаборанток. Сама понимаешь, труд уборщицы, давай называть вещи своими именами, так вот, работа уборщицы не престижная, малооплачиваемая…