Улыбка Амура
Шрифт:
"Маятник отклонили на некоторый угол и отпустили". Понятно: он станет колебаться. "Какая энергия в какую превращается?" А вот это непонятно. Что значит: какая энергия? А какая она бывает? И вообще, что такое энергия? О чем речь? Она знает, что человек энергичный успевает сделать больше, чем мямля. Но какое это имеет отношение к маятнику? Спросить Лизавету, что ли? Настя подняла руку.
Подошедшая физичка долго вчитывалась условие задачи, потом, вздохнув, развела руками. – Поймите, они не умеют решать задачи на превращения энергии при колебаниях, –
– Программа не перечень всех вопросов курса, – возразила представительница министерства. – Как вы могли объяснять этот материал, не рассмотрев превращения механической энергии? Это же основа основ теории колебаний!
– Но ведь даже в учебнике Перышкина об этом ни слова! Колебания идут сразу за законами Ньютона. Ни понятия механической работы, ни энергии там нет.
– Не может быть, – не поверила инспекторша. Но, перелистав протянутый учебник, убедилась в правоте учительницы. – Ну, допустим, здесь нет этого материала, – не сдавалась она. – Тогда сошлитесь на другие учебники, где подобные задания есть.
– Дети не обязаны иметь несколько учебников по одному предмету! – парировала Елизавета. – И вообще, наша школа с английским уклоном! Перышкин рекомендован Министерством образования. Вы тоже должны интересоваться содержанием учебников, прежде чем составлять свои задания.
Класс с интересом следил за их полемикой. Появилась слабая надежда, что контрольную отменят.
– Мы подбирали задачи, руководствуясь Программой, – упорно гнула свое инспекторша. – А там эта тема есть.
– Но мы решаем упражнения из учебника. К более сложным задачам я собиралась обратиться в будущем году.
– Вот поэтому ваши учащиеся и не справляются с простейшими заданиями, – что говорит о низком уровне их знаний. И ваш английский здесь ни при чем! А насчет старших классов: там они к механическим колебаниям уже не вернутся, сразу начнут с электромагнитных. Когда же они научатся решать эти задачи? Вы подумайте: как ваши выпускники будут поступать в технические вузы, если вдруг надумают? Ведь не все пойдут в филологи. Вы обязаны дать им необходимый объем знаний, а не ссылаться на профиль вашей школы. – Продолжайте работать, – обратилась она к классу, – вас это не касается!
– Еще как касается! – сердито подумала Настя. – Вы между собой договориться не можете, а нам пары да трояки получать. Погорела моя пятерка.
Она представила себе дневник с тройкой по физике, огорчение родителей – и от обиды чуть не заплакала. Ведь так старалась, вызубрила этого несчастного Перышкина едва ли не наизусть – и на тебе!
– Настька, реши мне хоть одну, – толкнул ее Митька. – А то я ни фига не врубаюсь.
– Отстань! – огрызнулась Настя. – Без тебя тошно.
– Ага, как сожрать мой бутерброд, так не тошно, а как помочь товарищу, так "отстань". Тогда гони его обратно.
– Подождешь, он еще не переварился.
– Дура! – окончательно обиделся Митька и отодвинулся
Но Настя уже не слушала его. Быстро решив первую задачу, она принялась размышлять над остальными. Однако новые термины были так непонятны, что на ум ничего не приходило. Она долго вчитывалась в условия заданий, безуспешно пытаясь вспомнить подходящие формулы, пока у нее окончательно не разболелась голова. Все, погорела, обреченно решила девочка. Поняв, что надеяться больше не на что, она сдала работу и, сославшись на головную боль, попросила разрешения выйти. Ей разрешили.
Настя пошла в буфет, выпила стакан компота. Голова болела нестерпимо, и даже слегка поташнивало. Не хватает еще расклеиться в конце полугодия, тогда и другие предметы поплывут, уныло подумала она. Но сегодня определенно остальные уроки не высижу. И решительно направилась к врачу.
– Настюха, ты куда? – Вопль на весь коридор остановил Настю у лестницы на первый этаж. Ее догоняла Наташка Белоконева – верная подруга и соседка по лестничной клетке.
– К врачу хочу. Башка трещит, нет сил.
– Что это с тобой? Ты такая бледная!
– Не знаю. Наверно, из-за этой дурацкой контрольной расстроилась. Учила-учила, и все насмарку. Теперь поплыли мои пятаки. Еще чего доброго заставят Лизавету вкатать трояк в полугодие, – вот будет номер!
– Да не бери ты в голову! Нашла из-за чего расстраиваться. Весь класс ничего не решил – одна ты, что ли? Ты хоть одну задачу сделала, а я вообще ни одной.
– Что, так и сдала пустой лист?
– Так и сдала. А что мне оставалось? Я в этих колебаниях ни бум-бум. Да ладно, всему классу пары не поставят. Директриса такой хай поднимет! Она ведь бывший депутат – в Законодательном сидела. Побоятся.
– Понимаешь, Натка, мне дико обидно! Они там между собой никак не договорятся чему нас учить, а мы отдуваемся. Конечно, тебе что – у тебя и по алгебре трояк выходит, и по химии. А мне так хотелось закончить это полугодие на все пятерки.
– Не, не понимаю. Какая разница: пятерки, не пятерки? Может, боишься, что предки ругаться будут?
– Да при чем здесь предки? Понимаешь, хочу все пятерки. Хо-чу! Бзик у меня такой.
– Не, у тебя, определенно, не все дома. Так ты, значит, уходишь? Не будешь на алгебре?
– Наверно, не буду. Попробую отпроситься.
– Тогда хоть тетрадку оставь. У меня половина примеров не сошлись с ответом. У тебя все сошлись?
– Все. Бери, только не посей. И Митьке не давай, он на меня злой. Еще намалюет что-нибудь, как в прошлый раз.
Добрая врачиха даже температуру мерить не стала, только пощупала лоб и выписала справку, посоветовав хорошенько выспаться.
Со сложным чувством огорчения и облегчения Настя вышла из школы. На улице ледяной ветер сразу принялся сечь ей лицо снежным крошевом, заставив согнуться в три погибели и прикрыть нос рукавичкой. На Северном полюсе живем, сердито подумала девочка, теперь это называется Юг. В Москве и то теплее.